возопила еще выше Мельникова. – Заснула, что ли, твою мать?
Заключенные стали озираться, разыскивать непутевую кукушку. По колонне пронеслись шепот и смешки. Нахмурившись, я неуверенно заговорила:
– Девичья фамилия Адмиралова – моя, гражданин начальник. Но вот уже десять лет, как я Загорская. В прежних списках значилась фамилия мужа. Проверьте: Нина Борисовна Загорская.
Мельникова перечитала каракули в бумагах.
– Нет у меня никакой Загорской, только Адмиралова, – буркнула она. Ее сердила возникшая заминка. – Выйти из строя!
Я шагнула вперед и открыла было рот, но Аброскина меня опередила.
– Нам новые списки пришли, – пояснила она тихо. – В них ты Адмиралова. Значит, мужнину фамилию больше не носишь. Должно быть, на развод он подал, голуба…
– Ишь, скоростной какой, – ответила я со слабой улыбкой.
– Так часто бывает. – Капитан прикрыла зевок ладонью. – Никто не хочет быть женатым на враге народа. Ну, не раскисай. К нам на работы поступила зэка Адмиралова. Повтори, как было сказано изначально.
– Адмиралова Нина Борисовна, статья пятьдесят восемь, десять, десять лет, – послушно повторила я, после чего Мельникова вновь заголосила, сверяясь со списком.
Перед тем как расселиться, нам предстояло пройти обязательные для всех новичков обыск и дезинфекцию, так что от ворот мы проследовали в баню. Мы разделись догола, повесили свои засаленные одежки на крючки и образовали новую длинную очередь, растянувшуюся от моечной вплоть до конца неотапливаемой прихожей-тамбура. Пожилая надзирательница отдавала знакомые команды: распустить волосы, раздвинуть пальцы, ноги и ягодицы. Слабые морщинистые руки ее исследовали наши тела. Все были чисты, кроме бывшей проститутки – у нее в заднем проходе обнаружили капсулу с кокаином, или, как выражались воровки, «затычку с марафетом».
Закончив обыск, надзирательница удалилась. Вместо нее вошли солдаты.
Прогнозы Громова сбывались.
Наплевав на переполох, который они вызвали своим появлением, охранники разошлись по разным углам. Они были крайне воодушевлены. С азартом хулиганистых мальчишек, задирающих юбки однокашницам, взрослые мужчины беззастенчиво пялились на нас и обсуждали между собой самых привлекательных, нисколько при том не стесняясь в выражениях. Уязвимые, затравленные нагие женщины завыли, всхлипывая и шмыгая носами. Поныне им не доводилось испытывать более чудовищного унижения.
– Хороша баба! – одобрил дерзкий надзиратель грузинку, отмеченную ранее Аброскиной. Под мешковатым пальто у нее обнаружились пышные формы, напоминавшие изгибы гитары.
Фигуристая явно расслышала его, но виду не подала – отвернулась. Тогда надзиратель смачно шлепнул ее по округлой заднице. Пережившая немало посягательств за время этапирования и натерпевшаяся в край, красотка горько разрыдалась. Охранники покатились со смеху.
Я ощутила спиной легкое прикосновение волос. Это зэчка