кий эскапист» – бикнуло сообщение от хозяйки вечера минуту спустя. Что означало слово «эскапист», я не знал, да и не до ее шуточек мне было. Все мое нутро разъедала злоба. А ноги несли вперед, прочь от собственного разочарования и досады.
Я ненавидел этого парня, Леву, которому удалось покорить сердце Эл. Ненавидел Эл за то, что она выбрала его. В конце концов, ненавидел и себя, потому что за три года так и не решился сделать первый шаг, хотя был влюблен в нее все это время.
– Алекс, ты куда это? – окликнул меня Вер на удивление трезвым голосом. Мы пришли на вечеринку вместе и, должно быть, он потерял своего напарника по настойкам.
– Да так, – буркнул я. – Просто устал.
Но его было не провести. Слишком хорошо меня знал, и даже будучи под градусом мог распознать ложь.
– Врешь, с-собака, – тут на Вера напала икота.
– Вру, – я пожал плечами и обернулся к нему.
Вер стоял, прислонившись к обшарпанной двери общежития. Вид у него был такой, словно он наблюдал из своей виллы за партией игры в гольф на солнечной лужайке. Или во что там играют богатые люди?..
Короче, ума не приложу, но как-то ему удается всегда и везде выглядеть так, будто ему вот-вот красивая девушка подаст чашечку кофе с ликером и сливками.
– Хочу побыть один, – признался я.
– Так бы и… – Вер снова икнул. – Сказал сразу.
Больше мне не хотелось ничего говорить ему, и я махнул рукой на прощание. Отправился к стадиону возле общежития и стал нарезать по нему круги. А в голове все вертелось: «Эл-Эл-Эл». И ее образ: красивая, такая вся нежная, тонкая, будто сделанная из фарфора.
Я был влюблен в нее уже который год (и не я один). Все первые лекции мы дружно облизывались, глядя на Эл в университетской форме, которая ей очень шла. К слову, мы все учились на пилотов. Я, Вер, Рина и прочие, кто был на вечеринке, за исключением Левы, которого Эл притащила с собой.
В нашем универе не так много красивых девушек – одни пилоты, диспетчера и навигаторы. Профессии эти в нашей стране женскими не считаются, а чтобы сюда занесло таких, как Эл… Совсем редкость. Ей бы скорее в балетное училище или художественное – с такой комплекцией.
Или в фотомодели.
У нее потрясающие оливковые глаза, которые словно светятся изнутри, особенно когда она стоит на солнце. Серебристые волосы, светлые брови и веснушки. Тоже светлые-светлые, едва заметные, но красивые.
Почему я ничего не делал все это время? Ответ прост: не так было нужно. В смысле, отношения, пусть и с земной богиней. Я, конечно, несколько раз порывался ей написать и признаться, но вовремя останавливался.
Ну зачем, зачем это все?
За ручку походить, в кино отвести? Эл слишком умная, ей этого будет мало. Судя по ее постам в соцсетях (пока она из них не удалилась), она читает что-то серьезное, на лекции ходит… А оно мне надо?
В личной жизни не хотелось сложностей. Я так думал, по крайней мере, и потому просто забил на эту затею. Пока не увидел ее с другим.
Вспышка.
Я вмиг вышел из себя. Смотрел на них, не понимая: почему он, почему не я?? И эти же мысли сейчас не отпускали меня, километре на третьем ходьбы.
На секунду я остановился, залюбовавшись огненно-рыжим заревом заката. Оно пылало, как мое страдальческое сердце. Поразительно, но от этого зрелища мне на несколько минут стало легче.
Я вдохнул-выдохнул несколько раз и понял, что не пока могу вернуться в общежитие. Это было слишком болезненно. На ум тут же пришла бредовая идея: а не пошататься ли мне по пустому зданию университета? А что, когда я такое устроил бы себе на трезвую голову?
Глянул на часы: было всего восемь вечера. До официального закрытия alma mater у меня оставалась пара часов – вполне достаточно, чтобы насладиться атмосферой.
Чем-то пустые здания всегда завораживали меня. В них и мыслилось легче – не приходилось создавать невидимый экран защиты от окружающих.
Заходя внутрь, я по привычке хлопнул дверью. Эхо разнеслось по всему холлу, всполошив охранника у входа.
– Вы что-то забыли, молодой человек? – спросил он не то строго, не то с недоумением. Не ждал, очевидно, таких поздних гостей.
Я узнал его: это был Андроид. Прозвище свое он получил за то, что во всех своих кроссвордах вместо разгадок писал забавное слово «Андроида». Всегда. Каждый день, одно и то же по вертикали и горизонтали.
Полусумасшедший, короче, был паренек. Именно паренек, на вид ему больше тридцати не дашь.
– Эм, – я замялся. – А можно просто походить здесь?
– Что же, можно, только не мародерствуйте, – пожал плечами Андроид.
Его бледно-желтое лицо снова стало бесстрастным. Взгляд опустел. Он отыграл свою роль, теперь можно снять маску. Андроид достал черный термос с тоскливо свисавшим чайным пакетиком.
Я уже хотел было идти дальше, но зацепился взглядом за этот термос. На нем были выгравированы белые цифры 021. Точно таким же шрифтом были отпечатаны 125 на моем собственном.