транно, что он видел её полёт. Вначале пуля напоминала ему рассерженную осу, стремящуюся догнать и впиться в обидчика. Но при приближении, злобное насекомое уже выглядело жёлтой оливкой, летящей к нему по кратчайшей траектории. Удивительно, но он даже успел рассмотреть, как на её маслянистых боках вспенивались и закипали пузырьки воздуха, как хищно шипела она в предвкушении разрушить то, что было не ей создано. Он слышал, как пуля хрипит на подлёте, боясь потерять свою убойную силу. Так хрипит бойцовый пёс, роняя кровавую пену и задыхаясь от необъяснимой злобы, сдерживаемый строгим ошейником либо приказом хозяина.
Пуля вошла точно в лобную часть. Какие-то доли мгновения она задержалась внутри, будто знакомясь с содержимым черепной коробки, и с шумом, вынося это самое содержимое наружу, вырывая куски плоти и осколки костей, покинула своё временное убежище.
– Чёрт, чёрт! – всплывая и барахтаясь в лохмотьях собственного сна, Андрей отбросил плед. – Надо же, не дали собственную смерть досмотреть.
Соседи сверху продолжали ещё вчера начатую семейную разборку с битьём столовой посуды и неподражаемыми неаполитанскими ругательствами. Казалось, что супруги не ссорятся, а соревнуются в произношении скороговорок: кто больше знает, и кто быстрее выговорит. Более того, они их не проговаривали, а словно напевали, глотая гласные, как это делают не только в Кампании, но и во всей Южной Италии.
– Imbecillo! – истошно вопила жёнушка.
– Non me ne frega un cazzo! – не отставал в ответ её муж, смазливый итальянец, славившийся в округе своим любвеобильным нравом и донжуанскими похождениями.
Андрей знал, что скоро всё это закончится, жена поплачет ровно четыре минуты. Он засекал: интересно, как ей удаётся выдерживать из раза в раз этот точный хронометраж? А потом они выйдут в обнимку к подъезду, поцелуются и, заливисто хохоча, отправятся на пляж. Следующее семейное представление состоится не раньше субботы, за час до полуночи, с утренним повторением для тех, кто проспал.
Пожалуй, пора сварить кофе. Андрей не сомневался, что хозяин квартиры, которую он постоянно снимал на время командировок в Неаполь, приготовил для него любимый Kimbo в жестяной баночке. Конечно же, лучше спуститься вниз к тётушке Бенедетте, набожной толстушке, что не мешало этой пожилой итальянке виртуозно нецензурно выражаться и готовить лучший в мире эспрессо. Однако в планы сегодняшнего утра не входило общение с милой хозяйкой кофейни и выслушивание многочисленных городских новостей и сплетен, которые обаятельная бариста знала в предостаточном количестве. А если они иссякали, то Бенедетта выдумывала их сама. При этом она истово божилась, что почерпнула свежие слухи из самых проверенных источников.
Банка с молотым кофе была на месте. Поколдовав у плиты, Андрей поспешил на балкон, предварительно взглянув на улицу из-за занавески. Внизу волновалось людское море: вещевой рынок с продажей товара с импровизированных прилавков, а порой и с тротуара, был в самом разгаре. Тысячи покупателей и продавцов, многоязычная речь выходцев из Северной Африки и Ближнего Востока, случайно забредшие в поисках экзотики туристы и простые горожане, что-то делили, брали и возвращали, бурно обсуждали, ссорились и мирились. Ещё немного времени и этот людской водоворот не просто иссякнет, он внезапно испарится, растает без следа, будто и не было. И только обрывки упаковочной бумаги и плёнки будут какое-то время шелестеть на ветру. Но и эти свидетельства недавних товарно-денежных отношений вскоре исчезнут, благодаря усилиям прилежных дворников.
– Всё, как всегда, – подумал Андрей, отхлебнул горячий терпкий кофе и вышел на балкон. Обилие солнечного света, солёный морской запах с Неаполитанского залива и голубое, слегка выцветшее небо, изборождённое инверсионными следами сверхзвуковых самолётов.
– Ciao! Come va? – c балкона дома напротив две миловидные итальянки помахали ладошками. Видимо, это были благодарные зрители и слушатели недавно воевавших наверху Ромео и Джульетты.
– Bene. Grazie, – без особого энтузиазма отозвался Андрей и посмотрел вниз. Из подъезда, весело смеясь и что-то живо обсуждая, вышли виновники его раннего пробуждения и недосмотренного сна. Хотя, что там смотреть. Всё и так понятно. Девушки на балконе не возобновили общение и потеряли к нему интерес, переключившись на паренька, вышедшего на соседний балкон покурить. Перебивая друг друга, они оживлённо о чём-то чирикали. Юноша изредка вставлял пару слов, словно нехотя давал интервью на нелюбимую тему.
Андрей допил кофе и подумал, стоит ли мыть чашку или пойти в душ. В это время в дверь постучали. Кто бы это мог быть? Он не ждал никого, тем более в такое раннее время. Накинув халат, Орлов подошёл к двери, взглянув предусмотрительно в глазок. Неаполь – город с характером, порой с сюрпризами, иногда не очень приятными. Он испытал это на личном опыте. Здесь нужно быть ко всему готовым. Впрочем, если в карманах у тебя пусто, а на запястье не отсвечивают ролексы, ты можешь проваляться всю ночь на лавочке в Испанском квартале и тебя никто не тронет.
На лестничной площадке стоял в ожидании импозантный молодой мужчина лет тридцати. Не по сезону тёмный костюм, такой же тёмный батник и шейный платок. Судя по очень смуглому цвету лица