поднялась, подхватила подойник и вошла в дом. Наскоро процедив молоко, Зинаида отлила часть в литровую банку, перекусывая на ходу зачерствевшей булкой. Пометавшись по кухне, «кабы чего не забыть», женщина выбежала с посудой в руках и, не выходя на улицу, протиснувшись через дыру в заборе, зашагала к соседскому дому.
– Тёть Матрён, вы дома? – с порога, чуть громче обычного спросила Зина. – Я молочка принесла. Будете?
– Ты почему так долго? Я уже ждать устала. Сама, небось, налопалась, а меня голодом моришь, – раздался из задней части избы сварливый надтреснутый голос. – Подожди, сын приедет, я ему всё расскажу, пусть знает, как ты надо мной измываешься.
– Да что ж я измываюсь? Вы же знаете: утренняя дойка на ферме, потом корову свою подоить, вас молочком парным напоить. Ни минуты не просидела. Что ж вы не пьёте, тёть Матрён? Может вам кашки пшённой сварить? Щас кастрюльку поставлю, – торопливо и извинительно приговаривала Зинаида, хлопоча возле старухи лет восьмидесяти, полулежащей на кровати.
– Домик мой прибрать к рукам хочет, а поухаживать за больной старухой не хочет, – продолжала ворчать соседка. – Я и говорю: приглашу сына со снохой и перепишу на них завещание. Чего это я должна чужим людям добро раздавать, чай, у меня свои кровинушки есть.
– Тёть Матрён, ну что вы такое говорите? – возмутилась Зина из кухни, поставив кастрюльку на плиту и вернувшись к старухе. – Я полтора года за вами ухаживаю, почти все продукты на свои деньги покупаю. Вы мне с пенсии ни копейки за всё время не дали. По полдня около вас хлопочу, а вы мне такое говорите. Я уже десять раз пожалела, что с вами связалась, огород наполовину сократила и хозяйство. Как по мне, так лучше двух бычков выкормить, чем каждый день выслушивать ваши упрёки.
Старуха насупилась и замолчала.
– Мандаринов хочу, – спустя некоторое время требовательно заявила Матрёна.
– Ёпт! Я их тебе где весной найду? – Зинка изумилась и внезапно перешла на ты. – Ты меня ещё за подснежниками пошли. Может тебе ещё ананасов с рябчиками?
Надо сказать, она эти проклятые мандарины уже года три не пробовала, во всяком случае, с тех пор, как отправила дочку учиться в институт. Каждая лишняя копейка шла на Алёнку, «чтобы не хуже других». Про ананасы промолчим, их Зина только на картинке видела. А что за фрукт «рябчики» – не знала вовсе.
Она и тогда, в начале прошлого года, долго сомневалась, стоит ли с ними, не очень приятными ей людьми, связываться. Помнится, сразу после Нового года пришёл в дом сын Матрёны со снохой. Они ей напоминали парочку с картинки из юмористического журнала, которые стопкой лежат на журнальном столике в фойе сельского клуба. Он – низенький и упитанный толстячок в клетчатых штанах и ранней, вечно потеющей лысиной, супружница – высокая, худая дылда, в золотых перстнях и кольцах на худых и длинных пальцах. «Как бы она у меня притолоку не снесла», – озаботилась Зинаида сохранностью то ли головы гостьи, то ли дверной перемычки.
Хозяйка предложила гостям присесть, торопливо вытирая испачканные