е вторило этому ужасному голосу. Корэйн не слышала ни единого знакомого слова, но все же ощущала исходивший от них гнев.
Его гнев.
Пелена затмила разум Корэйн, и она гадала, что именно это было, смерть или же очередной сон.
Рев Того, Кто Ждет упорно, взывал к ней во тьме, даже когда теплые руки тянули ее обратно к свету.
Часто моргая и хватая ртом воздух, Корэйн села и начала беспокойно оглядываться. Она обнаружила, что находится в воде, которая доходит ей до груди. Вода подернулась рябью – грязное зеркало, отражающее город-оазис.
Когда-то усеянный пальмами и прохладной тенью Нэзрай был поистине прекрасным местом, песчаные дюны которого золотой полосой тянулись вдоль горизонта. Королевство Айбал простиралось во всех направлениях, с красными скалами Марджеджа на юге, и волнами залива Алджер и Долгим морем на севере. Нэзрай был городом паломников, построенным вокруг священных вод и храма Лашрин, крыши расположенных в нем белых зданий покрывала зеленая черепица, а улицы казались достаточно широкими для прохода караванов.
Теперь эти улицы были усеяны трупами, свернувшимися телами змей и ранеными солдатами. Корэйн подавила тошноту и продолжила смотреть по сторонам, разглядывая руины. Она искала Веретено, золотую нить, извергающую поток воды и монстров.
Но на том месте не было ничего. Даже эха.
Никаких воспоминаний о том, что существовало мгновением раньше. В память о кракене остались лишь сломанные колонны и разрушенная дамба. И, насколько поняла Корэйн, окровавленные остатки щупальца, аккуратно отрезанного у монстра тогда, когда его загнали обратно в его собственное царство. Оно лежало среди луж, похожее на поваленное старое дерево.
Борясь с тошнотой, Корэйн с трудом сглотнула. У воды был привкус гнили, смерти и Веретена, ныне исчезнувшего, если не считать затихающего эха, похожего на звон в ушах. А еще она почувствовала привкус крови. То была кровь галлийских солдат, а также морских змей из другого царства. И, конечно же, ее собственная. Крови было так много, что Корэйн казалось, она может в ней утонуть.
«Но я дочь пирата», – подумала она, ощущая, как колотится сердце. Она представила, как ее мать, загорелая и красивая Мелиза ан-Амарат, усмехнулась.
«Мы не тонем».
– Корэйн… – удивительно нежно произнес мужской голос.
Она подняла глаза и увидела, что над ней стоит Эндри. Его туника и знакомая синяя звезда были испачканы кровью.
Ощутив приступ паники, Корэйн принялась осматривать лицо и конечности оруженосца, ища следы какой-нибудь ужасной раны. Она помнила, как упорно сражался Эндри, такой же рыцарь, как и любой из убитых им солдат. Спустя мгновение стало ясно, что кровь принадлежит не ему. Вздохнув, Корэйн почувствовала, как напряжение спало с ее плеч.
– Корэйн, – снова позвал Эндри, коснувшись ее руки.
Не раздумывая, она крепче сжала его пальцы и заставила себя встать на дрожащие ноги. Глаза оруженосца светились беспокойством.
– Со мной все хорошо, – выдохнула Корэйн, чувствуя себя совершенно иначе.
Даже когда ей удалось обрести равновесие, мысли все равно продолжали кружиться, последние несколько мгновений всплыли в ее памяти. «Веретено, змеи, кракен. Заклинание Вальтик, гнев Дома. Моя собственная кровь на острие меча». Пытаясь сосредоточиться, Корэйн сделала еще один глоток воздуха.
Эндри по-прежнему касался ее плеча, готовый подхватить девушку, если она упадет.
Но Корэйн и не думала падать.
Она выпрямилась. Ее взгляд метнулся к Веретенному клинку, на полфута погруженному в грязную воду, сейчас он отражал тени и солнечный свет. Вода касалась оружия, и казалось, что сталь танцует. Выгравированные на металле слова на древнем языке давно утраченного королевства тянулись по всей длине меча. Корэйн не могла прочесть ни единой буквы, произнести ни одного слова. Как и всегда, их смысл оставался непонятен ей.
Затем она погрузила руку в воду и сжала рукоять Веретенного клинка. Меч взлетел вверх, холодный и мокрый. Сердце Корэйн дрогнуло. На мече больше не было крови. Но она все еще видела их. Кракена, змей. И галлийских солдат, погибших от ее собственной руки. Жизни смертных оборвались, разрубленные пополам, словно Веретено.
Корэйн старалась не думать о людях, которых убила. Однако их лица все равно всплывали в ее памяти.
– Сколько? – спросила она, ее голос затих. Вряд ли стоило ожидать, что Эндри поймет ее хаотичные мысли.
И все же на лице оруженосца отразилась боль, которую она безошибочно узнала. Он посмотрел ей за спину, на тела в зеленом и золотом. Затем закрыл глаза и склонил голову, пряча лицо от палящего солнца.
– Не знаю, – ответил он. – Я не стану считать.
«Никогда раньше не видела, как разбивается сердце, – подумала Корэйн, наблюдая за Эндри Трелландом. На нем не было никаких видимых ран, но она знала, что внутри он истекает кровью. Когда-то он был оруженосцем Галланда и мечтал стать рыцарем. – А теперь стал убийцей, убийцей собственных мечтаний».
На