здесь не в степени славы и привязанности к его творчеству, сам характер любви читателей к Есенину своеобразен. Это не просто неоглядная широта известности, не то, что иные его стихотворные строки сызмальства помнятся каждым, не та степень славы, когда почти немыслимо вообразить человека, которому было бы неведомо имя поэта. Дело в том, что оно каким-то особым, тайным и тихим светом озаряет душу человека.
В стихе Есенина, в его воздействии на читателя, пользуясь словами Гоголя, живет «неведомая сила, свидетель истинно растроганного внутреннего состояния. Сила эта сообщится всем и произведет чудо: потрясутся и те, которые не потрясались никогда от звуков поэзии». Тайна воздействия на человеческое сердце поэтическим словом нашла в Есенине нового, исключительного по силе и умению владеть этим свойством мастера.
Истоки непреходящей любви к поэзии Есенина объясняли тесной и глубокой связью ее с жизненными драмами и конфликтами революционного периода, характерными для тех социальных слоев, к которым поэт был особенно близок. Но эти коллизии остались в прошлом, сменилось не одно поколение, прошедшие десятилетия во многом изменили и перестроили облик его читателей, а стихи Есенина ни на гран не утратили в их глазах своего обаяния.
Эти истоки искали в вечной тяге к земле, выводили их из тоски горожанина по природе, по первозданной естественности сельской жизни, но тяга к поэзии Есенина присуща и тем, кто никакого разрыва с родной природой не ощущал и не ощущает, кому нет нужды возмещать этот реальный или мнимый разрыв с помощью стихов, да и к тому же он писал не только о природе, а прежде всего о человеке, о его судьбе, о его горестях, заботах и счастье.
Есенин стремился – насколько это дано и возможно сделать с помощью стиха – вселить в человека веру в свет, раскрыть для него радость земного бытия, вернуть – даже глубоко несчастному – надежду на избавление, сказать ему слово участия. Энергия и мысль поэта изначально были устремлены на преодоление неблагополучия в человеческой душе, на сопереживание человеку. Людские несчастья жили в его поэзии как личные, собственные. Он всегда был «обиженным в мире» за любое неустройство в жизни. Видел в сострадании свою нравственную позицию и свой долг.
В статье «Интеллигенция и революция» А. Блок писал: «Великие художники русские… погружались во мрак, но они же имели силы пребывать и таиться в этом мраке, ибо они верили в свет. Они знали свет. Каждый из них, как весь народ, выносивший их под сердцем, скрежетал зубами во мраке, отчаянье, часто злобе. Но они знали, что рано или поздно все будет по-новому, потому что жизнь прекрасна».
А. Блок говорил в данном случае о Пушкине, Гоголе, Достоевском, Толстом. Но в не меньшей степени эти слова приложимы к самому Блоку и к Есенину.
Вера в свет, в красоту жизни, в человека, одушевляющий гуманистический пафос – главное в творчестве Есенина. В «Анне Снегиной» – самом крупном произведении последних лет жизни – он писал:
Я думаю:
Как прекрасна
Земля
И на ней человек.
В этих простых, безыскусных словах раскрыто основное в самой личности Есенина, в особенностях его дарования и мировосприятия. В жизни поэта были периоды тяжелых потрясений, глубоких душевных кризисов, когда жизненные противоречия казались ему неразрешимыми. Он писал тогда о «черной жути», которая бродит по холмам и как бы охватывает своей тенью всю жизнь, «струит» злобу вора, о «каменных руках», сдавливающих шею деревни, о голосе, превращающемся в предсмертный хрип. Но даже в самых мрачных стихах мечта о счастье и благополучии не покидала поэта. За самой тяжелой строкой у него неизменно ощущается «май мой синий, июнь голубой», виднеется то высокое и прекрасное, что, с одной стороны, создает остроту трагических конфликтов, с другой – рисует выход и возможность их преодоления. Есенин никогда не превращал описание ужаса и грязи в их поэтизацию, никогда не любовался дурным, но всегда его мучительно переживал. «Красота тлена», «смертельное манит» – все эти расхожие модернистские штампы были глубоко чужды мировосприятию Есенина.
М. Горький рассказал о встрече с Есениным в 1922 году, когда поэт переживал тяжелый кризис, когда из-под его пера рождались, пожалуй, самые мрачные произведения «Москвы кабацкой». Передавая впечатления от этой встречи, от чтения Есениным стихов, М. Горький писал: «… Сергей Есенин не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии, для выражения неисчерпаемой “печали полей”, любви ко всему живому в мире и милосердия, которое – более всего иного – заслужено человеком». Человечность, милосердие, сочувствие и любовь ко всему живому, замеченные и подчеркнутые М. Горьким, ясно видны в стихах и поэмах всех периодов творческого пути Есенина. Они составляли глубинную основу его поэзии.
Все свое детство и юность Есенин провел в родном рязанском селе Константинове, в Спас-Клепиках, где он окончил «второклассную» учительскую школу. С ранних лет он воочию видел и нищету деревенской жизни, и непосильные тяготы сельского труда. О том, что Есенин хорошо осознавал кричащие социальные противоречия деревни, что он болел этой вековой болью русской крестьянской жизни,