Автостопом по восьмидесятым. Яшины рассказы 14. Сергей Саканский

ички до Севастополя.

      Вот и получается, что зря мы в Севастополь приехали: надо было бы нам в Евпаторию через Симферополь ехать, где электрички на Евпаторию есть.

      В общем, подумав обо всем этом, заслипили мы.

      И вот, просыпаюсь я, а передо мной какой-то чувак стоит. И говорит:

      – Не хотите ли, молодой человек, чтобы я вам Севастополь показал?

      Я говорю:

      – Отнюдь, батенька. Чего бы мне Севастополь не посмотреть.

      Серега же тем временем умер, Нина крича. Продираю я глаза и иду с этим чуваком в Севастополь. А пошел я с ним по той простой причине, что у него в газетке батл самогона был завернут.

      Сели мы с ним, около чувака с хуем, на лавочке. Он достает батл, наливает, и бухаем мы с ним. А Серега – вдали, на вокзале. Нина кричит.

      И тут чувак говорит:

      – А ты знаешь, что такое минет?

      Я говорю:

      – Это плохое слово. Ты давай, лучше вместо минета Запорожье говори. А если ты еще раз минет скажешь, то я тебе хорошей украинской пихвы дам.

      Чувак спрашивает:

      – А что такое пихва?

      Я говорю:

      – Пихва, брат, это по-украински пизда. Так что ты лучше матом при мне не ругайся, и все слова по-моему называй.

      И я ему, не торопясь, рассказал про Нину, Запорожье и Джуманияза, чтобы он понял, откуда эти слова взялись. И про жаворонков я ему тоже рассказал до кучи, благо что самогону у него литровый батл был.

      И тут чувак говорит:

      – Я, вообще-то гомик. Если на ночь Запорожья не сделаю, то спать не буду.

      Я говорю:

      – А я тоже. Бывает, если на ночь Джуманияза не сделаю, тоже спать не буду.

      Чувак говорит:

      – Можно, я тебе Запорожье сделаю?

      Я говорю:

      – Нет. Не можно.

      Он говорит:

      – Ну, тогда я пошел.

      Я говорю:

      – А ты подожди. Может быть, мой друг Серега даст тебе Запорожья. Наливай-ка еще.

      Чувак наливает, я побухиваю. Чувак говорит:

      – А где твой Серега?

      Я говорю:

      – На вокзале он. Пойдем, спросим. Только давай сначала еще бухнем.

      Чувак говорит:

      – Нет. Я хочу трезвым быть. Трезвое Запорожье хочу сделать, чтобы потом помнить его, и онанизмом заниматься, вспоминая.

      Я говорю:

      – Трезвым будет твое Запорожье. Только сам я сейчас бухну. Ты уж извини.

      И бухнул еще, из литрового батла. И говорю:

      – Ну, пошли, что ль, к Сереге, с Запорожьем разберемся.

      И вот, возвратились мы на вокзал. Я сел вдали от той лавочки, где Серега свой слип творил, понинывая. Я знал, что будет, но не торопил события. Чуваку сказал:

      – Вот, подойди к Сереге, сделай ему предложение, насчет Запорожья. Посмотрим, что будет.

      И подходит этот гомик к Сереге. Надо сказать, что мы с Серегой гомиков гусиками звали. Посему, последнюю фразу мне придется повторить.

      Вот, подходит этот гусик к Сереге. Издали вижу я, как Серегу он разбудил и что-то говорит ему. Пальцы щепотью сложив и показывая.

      Серега смотрит на него тупо. Не понимает пока. И вдруг – я вижу: понял, наконец.

      Встает. Разворачивается. И как даст этому гусику по фейсу. Гусик падает. Тогда Серега берет гусика за шиворот, приподнимает его над собой и лбом его в нос клюет.