убийство. Олег с удовольствием поедал салаты, уложенные прямо в размятый горячий картофель, а Яна, стараясь не глядеть на еду, посасывала из трубочки кока-колу со льдом, наотрез отказавшись от горячего кофе.
– Садись, Маргарита! – Приветливо показал Соловьев на место рядом с собой. – Давай, присоединяйся, еды на всех хватит. – Ну что, смогла что-нибудь интересненькое выведать у соседей? – он с улыбкой придвинул ей пакет с едой, но Маргоша, раздосадованная тем, что трапезничать начали без нее, стояла, надув губы. Наконец, когда ноздри ее стал щекотать аромат свежезапеченного картофеля, она сменила гнев на милость и принялась уничтожать салаты, сэндвичи и хрустящие гренки, не забывая при этом выдавать информацию, как говорится, на гора:
– А из восьмой квартиры Зоя Антоновна, такая мрачная тетка лет шестидесяти, в бигудях, сообщила мне, что рыжая Маринка в последние дни буквально не вылезала от Марата. Носилась по лестнице то туда, то сюда. Вся расфуфыренная… Короче, тетка намекает на то, что у Маринки что-то было с убитым… Правда, думаю, что из зависти сочиняет много… Она ведь живет одна, без детей, без мужа… Вот и выдумывает, что ни попадя…
– Молодец, Марго, интересная информация… Будем проверять. А еще с кем-нибудь удалось переговорить? – Соловьев закурил и с наслаждением выпустил дым.
– А как же! Еще Ариадна Павловна из шестой квартиры нашептала мне, что в последнее время между супругами Заволжскими случались громкие перебранки. Дочь-то у них уже взрослая, Тамара, так ее почти не было дома весь прошлый месяц. С женихом уехала отдыхать на море. А вот Наталья Николаевна и Марат Аркадьевич, да домработница Глаша сидели все время дома и собачились… До тех пор, пока Наталья Николавна и Глаша не уехали на дачу. То есть собачились-то хозяева. Домработница не в счет. А Ариадне Павловне этой все через стенку слышно… Ведь она рядом живет… А стенка-то между ними из гипсокартона, не настоящая значит…
– Как это не настоящая? – удивилась Яна.
– Когда-то, во времена перестройки, семья Ариадны очень нуждалась в деньгах, а Заволжские расширяться захотели, вот и продала она им одну комнатку. А теперь с удовольствием подслушивает, наверное…
– Так она наверняка должна была что-то услышать из вчерашней кровавой бойни, – вставил свое слово Соловьев, все это время внимательно прислушивающийся к болтовне Маргоши.
– Так должна-то она была должна, – причмокнула губами Маргоша, чтобы картофель не выпал у нее изо рта, – но не слышала… Сама, по-моему, себе этого простить не может – вчера на весь день уезжала к сестре в гости, вернулась лишь к девятичасовой программе «Новостей».
– Да, жаль, однако… Ну, тогда, кстати сказать, неплохо было бы пообщаться с этой домработницей, как ее, Глаша что ли, – заметил Соловьев, выпуская клубы дыма изо рта.
– Приедет с дачи – пообщаемся, – деловито заявила Маргоша. – Ну, так вот. А самое интересное рассказал мне один дядечка пожилой. Кажется Савелий Рудольфович или Эдуард Семенович, я что-то запуталась в этих сложных «Фридрихах Карловичах