градить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание – истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах и даже свыше их.
Явление первое
Первый звонок
Она всегда уходила последней. Ей нравилась пустота всеми покинутого огромного здания, в тишине которого уже доживали свой краткий бесплотный век человеческие эмоции, всхлипы, смех и гром аплодисментов. Нравилось, как пустеют вешалки в гардеробе, а место шуб и пальто занимают ровные, аккуратные и безликие металлические кружки номерков с острыми краями, как на полку под низкой стойкой возвращаются бинокли, как позвякивает пустое ведро уборщицы тети Веры в темных коридорах.
Ника заперла каморку билетной кассы и вышла в фойе. Шаги заглушал ворс красного ковра. Светильники по стенам и возле фотографий под стеклами погасли, оставшиеся горели только у дверей, и по углам холла клубились тени. Тетя Вера, уже одетая по-уличному, повязывала вокруг головы старенький шерстяной платок, сосредоточенно поджав подбородок.
– Тебя подождать? – спросила она у Ники.
– Нет… – прошелестела девушка едва слышно, как разговаривала всегда, и покачала головой, не зная, какой предлог выдумать, чтобы тетя Вера ушла. – Я тут еще…
– Ладно, тогда я пойду.
За уборщицей хлопнула тяжелая резная дверь, и Ника почувствовала на своем лице резкий порыв выстуженного ветра. Она еще раз обвела глазами фойе, словно ощущая присутствие кого-то незримого. Это чувство всегда одолевало здание по вечерам, словно частички душ тех, кто недавно ушел через эти двери и разъехался во все стороны большого города, все еще витали здесь, объединенные общим переживанием. Ника знала, что к утру это ощущение ослабнет и выветрится, превратившись из воспоминания в ожидание – нового переживания. Завтра, когда она вернется, все будет совсем по-другому.
Девушка заперла двери и вышла на мороз. Ей нравилось ходить одной, точнее, она к этому привыкла. Так было спокойнее и безопаснее. Она специально старалась задержаться подольше, чтобы никто не увязался за ней к метро или не предложил подвезти. Справедливости ради такие провожатые подворачивались крайне редко. Она вообще не была уверена, что большая часть тех, кого она видит ежедневно, знает ее имя. Это и к лучшему. Быть незаметной стало не просто ее привычкой, это стало самой ее сутью.
Хотя так было не всегда.
Дома она не стала разогревать ужин: плита накалялась долго, а микроволновку Ника недолюбливала, ей казалось, что от пищи из микроволновки как-то неприятно пахнет. Так что она сжевала холодные макароны, запив их горячим чаем, наскоро умылась и забралась в кровать, стараясь не дрожать под тонким одеялом.
Тогда-то и раздался телефонный звонок, которому суждено было все изменить.
Сначала Ника бросила беспокойный взгляд на допотопные, сухо щелкающие ходики. Начало первого – значит, у родителей уже три часа ночи. Вряд ли это они. Девушка замерла, ожидая, что телефонная трель оборвется, но на том конце провода был кто-то очень настойчивый. Или что-то случилось. Ника прижала трубку к уху и спросила несмело:
– Алло?
– Здравствуйте. А можно позвать к телефону Максима? – попросил густой глубокий баритон.
– Вы не туда попали, – с облегчением выдохнула Ника и повесила трубку. Постояла с полминуты, держа в руках старенький, еще дисковый аппарат, потом вернула его на хлипкую тумбочку и шагнула в комнату, но телефон зазвонил опять.
– Алло.
– Это вы… – тот же голос, но с грустной ноткой. – Извините.
– Здесь нет никакого Максима, – без раздражения, даже с сочувствием отозвалась Ника. – Наверное, вы набираете неправильный номер. Проверьте хорошенько.
Она уже собиралась дать «отбой», но услышала вздох и снова поднесла трубку к уху.
– К сожалению, номер правильный.
– Как так? – не сообразила она. – Это ведь мой номер.
– Видимо, теперь он ваш. Видимо, вы снимаете квартиру, которую раньше снимал мой друг Максим.
– Да, наверное. Но… – она замялась. – Я живу здесь уже три года. Вы так давно не созванивались с вашим другом?
Мужчина на том конце провода усмехнулся, и Ника неожиданно для самой себя почувствовала, как от этого мягкого смешка мурашки побежали у нее по спине.
– Всякое в жизни бывает, правда?
– Правда, – согласилась она. – Что ж. Жаль, что не могу вам помочь. Всего доброго.
– Подождите! Подождите, не вешайте трубку.
– У меня был долгий день…
– У меня тоже, – сообщил голос. – Долгий, тяжелый, невыносимый день. Хорошо, что он заканчивается вот так, разговором с вами. Ваш голос меня успокаивает.
«А меня – ваш», – чуть не ляпнула Ника. Разговаривать с незнакомцем по телефону было