ам или «винчестер», а этот выпендриться решил. С «Вепрем» понятно, издалека да неискушенному человеку с перепуга померещится в руках стрелка АКСУ, но это, граждане, обман зрения. Похож-то он похож, но лишь издалека, а тот, кто с этим самым АКСУ в руках в свое время по горам досыта набегался, десять отличий найдет моментально, дядя и затвор тронуть не успеет. А вот «Бенелли» в правой лапе товарища у двери другое дело, ее ни с чем не спутать, один из самых популярных по обе стороны Атлантики полуавтоматов, жрет любой патрон двенадцатого калибра и случая в практике пока не было, чтобы подавился. Видно, что готовился товарищ, готовился основательно, с умом и с любовью экипировку подбирал, о вспомогательных средствах не забыл, ибо чем другим объяснить открытые ножны слева на ремне и рукоять охотничьего ножа, изящно изогнутую, что аж блестит от частого употребления. Откуда ж ты взялся, такой красивый, и, самое интересное, с какой целью приперся? О том, кто пустил, речь не идет, даже думать неохота, и что внизу, на проходной, сразу двое охранников остывают, а другого входа в здание нет. Хотя выстрелов он не слышал, по крайне мере, за последние пять минут…
Олег положил ладони на стол и на всякий случай даже авторучку подальше от себя откинул, а то мало ли, что товарищу померещится. Оружие в руках делит его обладателей на две приблизительно равные части: спокойного и уверенного в своей безопасности человека или обезьяну с гранатой. К какой категории относится вошедший пока неясно – не двигается, молчит, а половину гладко выбритой круглой рожи закрывают темные пластмассовые очки. Но физиономия спокойная, с мимикой порядок, клыки не стучат, пена не капает, что настораживает – видимо, товарищ действия свои хорошо обдумал и все для себя заранее решил. Для себя, и еще для троих, оказавшихся в этом кабинете.
– Добрый день, – вежливо произнес «ковбой». Олег не шелохнулся, продолжая, как и до сего момента смотреть на стеклянную дверцу набитого папками шкафа у двери. Кадровое делопроизводство – та еще волокита, на одну главную бумажку три вспомогательных приходятся, и каждая с подписями да печатями, и это только на штатных сотрудников, а есть еще и совместители, а еще и архив учесть… Но «ковбоя» краем глаза рассмотреть он успел хорошо и первые выводы сделал: дядя весом под сотню или поболе, но нежирный, крепкий, лобастый, башка бритая, держится спокойно, знает, зараза, что перечить ему тут не осмелятся. Одет подобающе: камуфляж «флора», разгрузка с карманами на груди, берцы поношенные, но крепкие, и послужат хозяину еще долго. Непрост товарищ, ох, непрост, что ж он тут потерял, и ведь вот так, в лоб не спросишь…
В кабинете было очень тихо, но в отражении на дверце Олег видел обеих сотрудниц. Одна постарше, с крупными темными кудрями на голове, затянутая в узкое цветастое платье как сидела с телефонной трубкой в руке, так до сих пор и ждала ответа, слушая длинные гудки. Вторая, лет двадцати пяти, бледная офисная моль, кажется, дунь – и за шкаф унесет, минуту назад с хрустом грызла сушки, и половинка одной до сих пор торчала у нее в зубах. Именно этой девушке Олег и собирался отдать заполненную анкету, над которой корпел четверть часа, расписывая по пунктам весь свой опыт работы. Назывался он коротко: «участие в боевых действиях», но въедливые кадровички, посовещавшись, потребовали подробностей, а именно дат и названий населенных пунктов. От последнего Олег отбился, мотивировав отказ тем, что эти сведения разглашению не подлежат, о чем в его личном деле, ныне сданном в Подольский военный архив, собственноручная расписка имеется, а вот с хронологией пришлось повозиться. И только-только закончил, вывел последнее: «уволен с военной службы по выслуге лет», написал нынешнее место работы и должность, как нате – болт в томате, нарисовался этот ковбой. Ну, хоть поздоровался, глядишь, и дальше разговор завяжется.
– А… – сказала кудрявая кадровичка, продолжая стискивать трубку, бледная девушка хрустнула зубами громче, чем сушкой, дядя у двери легко вскинул четырехкилограммовую помповуху и нажал на спуск. Грохнуло так, что звякнули стеклянные дверцы, в светло-серых обоях над шкафом у противоположной стены образовалась круглая дыра с рваными краями. «Хорошо, что стена кирпичная – мимолетно подумал Олег, – рикошета можно не ждать». В кабинете завоняло пороховой гарью, ствол «Бенелли» картинно дымился, дядя перевернул «итальянку», ловко вытряхнул пустую гильзу, и добавил из «Вепря» по пучку сушеных цветов в вазочке на том же самом шкафу, попал аккурат в горлышко, осколки, сухие стебли и труха разлетелись по кабинету. Вторая дыра красовалась в точности под первой, что выдавало в «ковбое» если не профессионала, то основательно прокачанного любителя, впрочем, в последнем Олег уже начал сомневаться. Перевел взгляд на стеклянную створку, глянул на теток – обе пока не в обмороке, но истерика на подходе, того гляди прорвется слезами и криками, а это, товарищи, последнее дело, такие вот стрелки подобный аккомпанемент к выстрелам ненавидят, хотя доводилось слышать, что встречаются отдельные экземпляры любителей.
– На пол, – приказал «ковбой». – Руки за голову. Всем лежать мордой в пол.
Странно, что в коридоре по-прежнему тихо, точно выстрелов никто и не слышал, или разбежались сотруднички, первые признаки шухера уловив. И очень хочется верить, что хоть кто-нибудь из них догадался позвонить Куда Следует,