огда мы все умрём;
Суёт билеты и пин-коды —
Давно пора, но пешеход
Тайком рисует переходы
И не умрёт.
Душа
Я любитель картофелин, гад и левша
Из пластилина.
К моему пластилину прилипла душа —
Плюшевая фелина.
А быть может, душа и не кошка совсем,
А нефритовый кролик.
Этот кролик не любит того, что я ем —
Скрепками колет.
Хочет на волю…
Кот
Долги раздать, проститься с Ними,
Сменить район, эпоху, имя,
Порвать связующую нить,
Соседям сверху подарить
Четыре пары хромосом —
Меланхолическим котом,
В конечном счёте, обернуться
Вблизи неведомого блюдца
И с продолжением – потом.
Прошлые (для Argentum)
Вышли – надумали:
Стать недалёкими, быть невеликими,
Лёгкими кликами, красными бликами,
Чёрными грумами,
Белыми крошками,
Вверх перебежками – вниз перегонами,
Из безвоздушного Иерихона мы
Беглые, прошлые,
Пели и падали,
Будто из повести лётчик и лётчица —
Вот было радости. Слушай, чем кончится…
Надо ли, надо ли…
Хоровод
Ты же знаешь, в середине января
Обязательно приходит новый год.
Злые дети нарядили упыря,
Целовали и водили хоровод.
Хороводик растворился на заре,
Мы же к вечеру растаем, будто бред.
Новый год всегда приходит в январе:
Ты же знаешь, потому что смерти нет.
«этой ночью воздух обесточен…»
этой ночью воздух обесточен
нечего искать такою ночью
заходи – совсем недалеко
там зима в прокуренном трико
кашляет – но ей немного лучше
там горит табак её колючий
светят фотографии огня
там зима не смотрит на меня
мы живые мы лежим на вате
мы живём в оборванной цитате
что кругом другие города
где никто не будет никогда
этой ночью воздух обесцвечен
мы не дышим – незачем и нечем
Холодно
Ох отнимут узелок
Тот где левые печати
Да ненужная книжонка
А отпустят после трёх
Ты чего какая тачка
На дворе никто не любит
Лишь украдкой поцелует
Беспокойный пьяный ангел
На Владимирской дороге
В переходе у метро
Мимо яви мимо нави
Полетишь совсем ненужный
Над пятнистыми полями
Над зеркальными морями
Горьким порошком
Хорошо бы хорошо
На второе да на дно
Только холодно
Холодно
Мокрые носки
Провалился да без шапки
Уф не хочется на небо
Тут полюбишь
Злое утро
Хранитель
Ты сегодня никакой,
Только где-то над Москвой,
Покидая вытрезвитель,
Светлый ангел – твой хранитель,
Полетит, подобный птичке,
На небесной электричке
В горний град Ерусалим,
И труба златая с ним.
Он сыграет на трубе
И поплачет о тебе.
Снег
Ему уже заняться нечем —
Он засыпает будуар,
И ангел – лунный санитар
Меня уводит каждый вечер
В подвал, где тайники забиты
Малиновым фруктовым льдом,
Казнить неведомым судом —
Небесным призрачным ипритом.
Сумерки
Отгудело, отгуляло,
Засыпает Божий мир,
В