утыкать издалека стрелами, словно ёжика иголками, или отправить к праотцам парочкой арбалетных болтов, а я бы и не заметил. И можно считать огромным везением, что у преследователей из оружия имелись только копья, мечи и ножи.
Правда копьём и ножом можно бросить далеко и эффективно, но в эпицентре событий все военные действия стал вести Александр Пятница. Отступая от реки и будучи уверенным, что её никто не перепрыгнет, парень не стал деликатничать, когда с того берега некий туземец вдруг пожелал показать свою удаль и не стал жалеть собственное копьё. В кого он собирался метнуть своё оружие, осталось загадкой истории. Ибо получил болт в правое плечо и если не отбегался, то уж точно на долгое время «откидался». И в стане нашего гипотетического противника появился первый тяжелораненый вояка.
Пятница наловчился свой арбалет заряжать секунд за двадцать, поэтому, когда к берегу Багрянки подбежали иные туземцы, дальнобойное оружие уже опять было готово к стрельбе. Да и сам стрелок отошёл подальше. А с пятидесяти метров дать себя ткнуть копьём или ножом – вообще следует быть крайне неповоротливым.
Моя бредущая и спотыкающаяся тушка ползла сугубо параллельно берегу и взбиралась постепенно на холм со стояночным биваком. Ди́мон Чайре́вик спасённую нами даму уже давно ублажал возле костра разговорами и плевать хотел на разворачивающиеся внизу действия.
Так что в итоге сложные переговоры пришлось начинать и вести Александру. Для своих шестнадцати лет – он справился великолепно. Сказался опыт пребывания в данных мирах, ну и возросшая в последнее время уверенность в себе. Его басок звучал более чем уверенно, если не сказать грозно:
– А ну стоять! Кто ещё дёрнется что-то метать, выбью глаз вместе с мозгами!
Около полутора десятков невесть кого резко тормознуло, не желая остаться без глаза и не сомневаясь в меткости арбалетчика. Несколько человек склонилось над раненым, оказывая ему помощь. Через минуту проявился некий старший среди них по званию, который вышел почти на самый берег лавового потока и тоже стал давить глоткой:
– Кто вы такие? И почему оказываете содействие этой мерзкой, вонючей преступнице, приговорённой к казни?
– А кто она такая? И в чём состоит совершённое ею преступление? – не собирался уступать Пятница.
– Вы тоже становитесь преступниками и подлежите преследованию за её укрытие! – вопил с угрозой представитель противной стороны. – И кара неминуемо падёт на ваши головы!
– Ты бы меньше болтал всякие гадости, дядя! – Арбалет недвусмысленно отыскивал новую жертву для своего выстрела. – А отвечал на мои вопросы! Если мы по доброте своей душевной нечаянно помогли преступнице, то сейчас же её обратно к вам и перебросим. Только ты объяснись толком.
– Эта подлая сияда обманом втёрлась в окружение великого правителя Новой Византии. Затем ограбила его казну, а потом и убила благоверную супругу правителя. Также на её совести кровавое убийство главного казначея и десятка охранников, часть из которых она предательски отравила. Данную сияду будут разыскивать и преследовать за совершённые преступления, где бы она ни укрывалась и как бы ни пряталась.
Перечень грехов оказался достаточным для нескольких смертных казней. И я, к тому моменту слегка оживший, вернувший себе слух, даже прекратил движение. Замер на склоне холма и принялся протирать глаза, испачканные пылью, смешанной со слезами. Сам принять участие в занимательной беседе я не мог, зато слушал её с возрастающим вниманием.
– А что обозначает слово сияда? – решил пока уточнить переговорщик нашей стороны. И мне показалось, что ответ последовал после некоторой заминки:
– Это титул тех, кто получил высшее предназначение и обязан ублажать самого правителя, находясь в его свите!
– Ага, обязан, значит? – верно выделил нужное слово мало́й. – То есть её силой и без её согласия собирались отдать в гарем, для постельных утех вашего правителя?
– Данный титул – высшая привилегия и невероятная честь! Чтобы получить её – никого заставлять не надо. А эта сияда не оправдала выраженного ей высочайшего доверия, оказалась преступницей и предательницей!
– Может, и так! Но какие у тебя есть доказательства твоих слов?
– Чего?! Какие ещё могут быть доказательства в отряде для дальней облавы?
– Да самые элементарные, Ватсон! – пустился в снисходительные объяснения мой молодой земляк. – К примеру, пергамент того же правителя с его печатью и подписью, в котором он предписывает всем подданным выискивать обозначенную сияду. Или поисковое предписание с портретом обвиняемой, которое обязаны выдавать каждому десятнику. Может сгодиться и постановление судебного пристава или ордер прокурора на арест. Есть у тебя хоть что-то из перечисленных мною документов?
– Ах, ты, мерзкий молокосос! – разъярился переговорщик, без сомнений притворно. – Как ты смеешь сомневаться в моих словах?!
Сандер-Саша демонстративно оглянулся по сторонам и с угрозой спросил:
– А кого это ты только что обозвал?
Тип угрозе не внял:
– Тебя!