ge target="_blank" rel="nofollow" href="#i_002.png"/>
Повесть впервые была опубликована в сборнике «Антиквазус» в 1991 г. Мне казалось, что данная тема давно потеряла актуальность, но жизнь, к сожалению, опровергла эти иллюзии.
Оля проснулась и пронзительно закричала. Прямо над ней скалилось нечто ужасное до безобразия и безобразное до ужаса. В скопище гнусностей и отвращений смутно различалось подобие крючковатого носа, сплющенных глаз и корявого рта с торчащим из него гнилым клыком. Вылитая баба-яга! А гнусавит так, словно чахоточны отхаркивается. Что-то бормочет себе под нос. Или она так хихикает?
Та и в самом деле скрипуче посмеивалась:
– Э-хе-хе. Что же ты испугалась, голубушка? Дрожишь, как осиновый листочек. Не бойся, мы тебя в обиду не дадим. Сами умираем от голода. Не сойти мне с этого места, ежели мы тебя плохо поджарим. Ни одного кусочка не подгорит. Лично прослежу, лично о тебе позабочусь. Не сомневайся и не переживай. У нас тут совсем не страшно. Наоборот, весьма интересно. Такого больше нигде не увидишь. И правильно сделала, что уговорила своего женишка навестить наш остров. Вот, твоё желание и исполнилось. Э-хе-хе.
Алёша! Где он? Да вот он, рядом! Сопит, как паровоз. Надо только прикоснуться к Алёше, и кошмарный сон улетучится, как утренний туман. Конечно, это сон. Поэтому и так трудно двигаться. Надо пошевелиться, чтобы проснуться.
Оля рванулась, но бесчисленные путы остро впились в тело. Связана по рукам и ногам. Пальцем не шевельнуть. Попыталась повернуть голову – новая боль. Привязана к бревну за волосы. Какой ужас! Их теперь за неделю не расчесать. А кожа? Живого места не осталось. Сучки и твердая кора впились в тело и в клочья изодрали кожу. Кошмар!
Кто-то ещё туже затянул верёвки и плотоядно хохотнул:
– А может, мне с ней позабавится? Ух! Кровь с молоком!
Боже! Ещё одно чудище! В полусгнившей шинели и облезлой шапке. То ли ушанка, то ли будёновка. Настолько сгнила, что не разобрать. Б-р-р!
– Совсем рехнулся, старый хрыч! – всплеснула сухими ручонками «баба-яга». – Да после тебя, Кащик, от неё за версту будет козлом вонять. Поди, тысячу лет не мылся. Хоть бы в реке искупался, кавалер задрипанный.
Скосив глаза, Оля с ужасом наблюдала за «задрипанным кавалером». Тот задумчиво почесался спиной о дерево, протяжно зевнул, обнажив гнилые зубы и чёрные десны, и со вздохом отказался от своей затеи:
– Эх, старость – не радость. Пойду, на солнышке погреюсь.
Когда он, ковыляя, ушёл, Оля по-настоящему испугалась: она же совершенно беззащитна! А где Алёша? Не он ли сопит где-то рядом? Неужели спит?
Едва сдерживая стон, Оля попыталась посмотреть в его сторону.
– Алёша?
– Да.
– Ты почему меня не защищаешь?
– Не могу, привязан к бревну.
– Хоть бы прикрикнул на него.
– И только больше бы раззадорил.
– Бесчувственный чурбан, – всхлипнула Оля. – Тоже мне жених. За невесту не может заступиться. А мне тут надоело. Хочу домой.
– Ты же сама сюда рвалось. Днем и ночью бредила островом аномалий.
Алеша говорил спокойным голосом, но Оле от обиды перехватило дыхание, слёзы сами собой брызнули из глаз:
– Так вот как ты ко мне относишься! Хуже, чем эта старуха.
Та не преминула встрять:
– Но-но, полегче на поворотах. Не такая я уж и старуха. Мне ещё нет и миллиона.
– Миллиона чего? – глуповато спросил Алёша.
– Лет. Чего же ещё?
– Кто же такое может быть?
– Неужто до сих пор не скумекал? Вечники мы. А меня величают Капой. Небось, слышал про нас?
– Никогда. Рожа Капы ещё больше скривилась в недоумении:
– Ты что, с Луны свалился? Кто не знает вечников? Мы живём с начала мира.
– А мы всего двадцать, – резонно заметила Оля.
Капа встряхнула косматой головой:
– Ах да, совсем забыла. Вы же люди. Совсем сосунки. Откуда вам про нас знать? Да за такое время не успеешь и глазом моргнуть. Вон, Кащик, за тысячу лет ни разу помыться не успел.
– Теперь понятно, почему он такой вонючий, – непроизвольно вырвалось у Оли.
Вечница пропустила её реплику мимо ушей. Внимание Капы привлекла приближавшаяся к ним толпа странных существ. Под дикорастущими копнами волос с трудом угадывались черты безобразных лиц. На уродливых телах чудом держались грязные лохмотья и тряпки, вросшие в покрытую струпьями кожу. Дикари при виде такого зрелища возомнили бы себя богами. Даже Капа на их фоне выглядела красавицей.
– Ой! Кто это? – с содроганием воскликнула Оля.
– Не пристало тебе, милочка, вечников пугаться, – укоризненно заметила Капа и тут же набросилась на «задрипанного кавалера», возглавлявшего толпу:
– Ну что, Кащик, всё ли готово к пиру? У меня давно слюнки текут.
– К пиру-то готово.
– Так