вечать за свои ошибки, за жестокость, за неспособность бескорыстно помогать, за жадность, за все то, чего была лишена в детстве. Я ненавижу сальные взгляды мужчин, когда они смотрят на меня. Я ненавижу откровенное презрение в глазах женщин, считающих себя лучше. Ведь они – ЛЮДИ!
Я ненавижу людей.
Разве кому-то важно, что творится у меня в душе? Нет, ведь тем, в чьих жалких душонках едва теплится огонь, совершенно безразлично все, что не касается их самих.
Четыре года я пыталась убить в себе эту ненависть. Четыре года делала все, чтобы не стать похожей на них.
Но я не человек. У меня есть оправдание для всего, что может испытывать моя душа.
И все же, чего бы я не желала, к чему бы не стремилась, убить эту ненависть, поселившуюся так глубоко, что она уже стала частью души, я не смогу. Да, однажды человек, лишь один в целом мире, к кому я испытываю иные чувства, сказал мне: «Единственное, что может уничтожить ненависть в душе – это любовь в сердце». Но для нас двоих этот путь уже был закрыт.
Я не хуже и не лучше людей. Я почти человек. У меня есть мечты, ради которых я живу. У меня есть секреты, которые я никому не раскрою. Есть то, что люди, окружающие меня, не примут и не поймут. Есть те, кто думают, что знают обо мне все, не зная ничего. Но они не смогли бы улыбаться мне, откройся правда о том, кто я на самом деле.
В целом, я не отличаюсь от людей.
И, наверное, именно за это их ненавижу.
Глава 1. Я хочу учиться!
Если меня спросят, что я не люблю в своей работе, то я без малейшего сомнения отвечу, что людей.
Уже почти год как я работаю в таверне господина Гухулдуса Лохматого. Очень примечательная личность, скажу я вам. Во-первых, я совершенно точно не могу сказать, какой он расы. По-моему, в его родословной потопталось не меньше, чем с полдюжины рас, и без сомнения там были и гоблины, и тролли, и, демон его знает, кто еще, но вот точно не демоны. В общем, не хилый такой мужик, ростом метра два с половиной, серой с зеленоватым оттенком смуглой кожей, жгуче-черными волосами и обаятельной улыбкой профессионального маньяка-убийцы.
Женат он никогда не был. Ну, это-то и понятно, про внешность промолчим, он красавчик, но характер. Такую взрывоопасную смесь еще нужно было найти и очень при этом постараться. Но больше всего я любила его за отношение к служащим. Для меня и остальных девчонок-служек он был и старшим братом, и отцом, и защитником, и советником. К нему можно было прийти с любой проблемой, и он бы обязательно разобрался. Вот только я никогда не злоупотребляла его добротой. И не потому, что стеснялась, на это были совершенно иные причины.
Сама таверна была крайне респектабельным местом. Конечно, у нас не собирались самые богатые и знаменитые жители города, но и откровенное отребье соваться побаивалось. Хотя тут была причина и помимо самого Гухулдуса.
Так вот, заходили к нам и рабочие после смены, и лавочники на обед, забегали студенты и профессора Университета, крупнейшего образовательного учреждения нашей страны.
Звякнул колокольчик, и рядом прошипела что-то отнюдь не лестное Сара, принимавшая сегодня заказы у посетителей.
– Ба! Смотрите, кто это у нас тут, вытирает мои плевки!
Этот ненавистный голос я узнаю везде. Сейчас же главное не обращать внимания на то, что творится у меня за спиной.
– Да, она тупая.
Еще один голос, на этот раз женский.
У вас когда-нибудь бывало, что вы встречаете человека, и с первого взгляда между вами возникает лютая ненависть?
Я подняла голову и обернулась. Да, так и есть, сладкая парочка, Франса и Парвил Дюли, богатенькие детишки бедного папочки. Бедного не потому, что у него не было денег или страдал разумом, а потому, что разрешал своим убогим детишкам абсолютно все. Господин Дюли был известным ювелиром, который, разбогатев, женился на первой красавице нашего квартала. Меня же всегда интересовал вопрос, как скоро он понял, какую ошибку совершил? Потому что понять – он понял, и хоть разводиться с ней не стал, но вместе они не жили много лет. Слишком уж раздражающей особой была госпожа Дюли. Коктейль из высокомерия, снобизма, эгоизма и глупости, который она выплескивала на всех, с кем ей доводилось встречаться. Вот и не выдержал несчастный ювелир и отселил супругу, положив ей немалое, как говорили, содержание. А вот сладкая парочка «красавица и чудовище» жила с ним и портила кровь не только обитателям квартала ди Сюри, но и, наверное, всему городу.
– Что уставилась? – взвизгнула Франса. – Уродина-поломойка!
Ожидать от нее других слов я бы и не стала. Вновь опустилась на колени и продолжила оттирать пятно с деревянного паркета. Бурое, скорее всего, это была засохшая кровь, хоть и странно, откуда она могла здесь взяться. Драки у нас хоть и случались, но были достаточно редким явлением.
– Ты! Я с тобой разговариваю, – снова провизжала она.
– Я не слышала, чтобы со мной кто-нибудь разговаривал. Как свинью режут, слышу, – я округлила глаза и даже