ядом. На пару секунд задержал взор на нашем столике. И я, и Арцах, не сговариваясь, подняли бокалы, приветствуя моего вероятного заказчика.
– Заметил, заметил. – Арцах подождал, пока пианист отвернулся, и только тогда, чуть быстрее, чем нужно, выпил свой бокал. Потом, который раз за вечер, поправил запонки на обоих рукавах.
Я, напротив, ощущала полное спокойствие. Малый зал Тарасовской консерватории: самая что ни на есть возвышенная обстановка, леди в бархате и драгоценностях (я в шелке, но это частности), джентльмены в костюмах, вино старше, чем моя тетушка Людмила… Отчего не насладиться?
Одно из первых правил, которому меня научила даже не телохранительская, а еще спецназовская бойцовская жизнь: цени моменты покоя. Обстоятельства меняются стремительно; поэтому, если имеешь возможность передохнуть – передохни, черт побери, и не парься.
Вот и я не парилась: поймала заинтересованный взгляд мужчины за два столика от нас (оставила без внимания, не мой типаж); подозвала жестом официанта, прося вновь наполнить бокалы; и, когда музыканты отыграли, негромко поаплодировала вместе со всеми. Слишком громкие аплодисменты здесь считались вульгарными.
Словом, я втянулась и наслаждалась концертом. Не особенно люблю все эти музыкальные мероприятия. Или просто не успеваю их полюбить, так как у меня нет времени их посещать. Но этот понравился.
А вот Арцах и скучал, и нервничал, стараясь, впрочем, этого не показывать.
– Боже, еще сорок минут сидеть… – простонал он, когда мы с ним в антракте вышли на царских размеров балкон (отдельная достопримечательность здания консерватории). Оба мы не курили, но захотелось подышать свежим воздухом.
– Не любите классику? – хмыкнула я. – А вчера-то соловьем разливались, уговаривали…
– Это дань уважения пианисту. – Арцах опасливо оглянулся. Будто мой будущий заказчик не в гримерку к себе пошел, отдохнуть перед вторым отделением, а подслушивал прямо тут, за алым занавесом у балконной двери.
– Я с ваших слов поняла, что он сам заинтересован во встрече, – неприятно удивилась я. – А теперь, оказывается, мы перед ним должны выплясывать?
– Не мы, Евгения Максимовна, – уточнил Варданян. – а всего лишь я. Да и то – не выплясывать, а так, щелкнуть каблуками и почтительно склонить голову, когда он мимо проходить будет.
…Имя заказчика – Артур Лаврентьевич Соколов – Арцах сообщил мне при личной встрече два дня назад, в кофейне своей бабули (к слову, бывшей контрабандистки и по совместительству бухгалтера в центральном отделении полиции Тарасова).
Сообщил один раз, один раз повторил – и все. После, в телефонном разговоре, Варданян называл его «заказчик», а сегодня – «он» и «пианист». Так и хотелось предложить ему вариант, как в «Гарри Поттере»: Тот-Кого-Нельзя-Называть. Ей-ей, такого маразма у меня даже при работе на мафиози не случалось.
– И что за трепет такой от простого пианиста? – весело осведомилась я. Вопрос был с подвохом, конечно: ведь Соколов был не только пианистом, и недооценивать его не стоило.
Но Арцах был напряжен несоответственно ситуации, на мой взгляд. Хотя всех дел ему было – представить меня господину Соколову после выступления, а дальше я сама. Чай, не девочка уже, с моим-то стажем телохранительским. Если не столкуемся, так это и не конец света будет. Седой пианист наймет еще кого-нибудь для охраны, не исключаю, что и по моей рекомендации.
Варданян, отвернувшись, барабанил пальцами по каменному бортику балконного ограждения.
– Да ладно, – я пихнула его рукой в плечо, чтоб обернулся, – что, подгадили ему и не убрали?
– Тьфу на вас. Перед таким попробуй не убери. – Он обернулся и улыбнулся, но как-то натянуто. – Я вам больше скажу, я и подгадить-то не успел. Готовил серию статей о его… подвигах, а он об этом узнал. И постарался объяснить мне всеми доступными средствами, что публиковать эти статьи не стоит.
– Вы же все равно опубликовали, – озадачилась я.
Арцах поджал губы, отчего вид у него стал суровый. Очень ему это шло, и мне снова стало чуть-чуть жаль, что мы остались только друзьями. Ну, что поделать.
– Да. Ему это очень не понравилось. Ему вообще не нравится, когда приходится с кем-то считаться.
Выражение лица у меня стало более чем скептическое. Арцах поспешил пояснить:
– То есть когда кто-то может серьезно испоганить ему всю малину, понимаете? И с этим кем-то приходится считаться. Вот я, например…
– Теперь ясно, – нахмурилась я. – Он не любит препятствия, которые нельзя убрать, так?
– Или нельзя, или о-о-чень трудно и рискованно. Пойдемте в зал?
Я продела свою руку Арцаху под локоть, чтобы вернуться на наши места совсем уж чинно-культурно. Когда еще выпадет случай поизображать из себя светскую даму из высшего общества!
Такую бонтонность соблюдали не все зрители: высокая, с широковатыми плечами женщина пронеслась мимо нас, придерживая подол длинного платья. Ступни из-под него виднелись тоже внушительные: размер сорок второй,