зывающем платье с глубоким вырезом долгое время пристально наблюдала за ним.
Все в ней раздражало Антонио. Она казалась слишком доступной, слишком привлекательной, слишком изысканной. Он обвел озлобленным взглядом темное пространство бара крупнейшего отеля в Лондоне, принадлежащего его семье. За последние десять лет он привык к зловонию, хаосу и смерти, но сейчас он постарался отвлечься.
Вместо того чтобы просто напиться в гостиничном номере, который с недавнего времени он называл домом, он пришел в это мрачное заведение. Невеселая улыбка скользнула по его губам: по крайней мере, он не напился одиночку. Его психиатр, несомненно, одобрил бы это.
В очередной раз Антонио хотел развеять воспоминания о прошлом, полном ужаса и страха. В такие моменты он терял связь с настоящим и вновь возвращался к ужасам прошлого. Но даже выпивка этим вечером не помогла, как будто бы горечь внутри его растворила весь алкоголь. Та женщина уже потеряла интерес и переключила свое внимание на другого мужчину, только что вошедшего в бар. Антонио видел, как они обменялись многозначительными взглядами и мужчина заказал ей еще один коктейль.
Мысленно Антонио поздравил их. В свое время у него было достаточно таких встреч. Просто сейчас он был не в настроении для новых знакомств. Скорее он не был в настроении намного дольше, нежели хотел признать. Антонио полностью погрузился в работу, чтобы не чувствовать зияющей пустоты внутри, иногда заполняя ее ничего не значащими встречами.
Он только недавно вернулся в Лондон на пару месяцев после нескольких лет отсутствия, которые все же прерывались редкими поездками домой. Он вернулся потому, что его семья переживала не лучшие времена. Его отец официально назначил Христоса Гитракоса генеральным директором всемирной сети отелей, которые начиная с начала XX века были символом роскоши и богатства.
Доброе имя Чатсфилдов было под угрозой. Младшие братья и сестры Антонио, за исключением сестры Луциллы, умолявшей его вернуться и помочь, по-видимому, были заняты своей жизнью, словно проблемы семьи их не касались.
Антонио отказался от своего наследства давным-давно и не имел ни малейшего желания заполучить бразды правления, особенно теперь, когда этот властный греческий директор хотел использовать его военный и деловой опыт для восстановления доброго имени Чатсфилдов. Но сестра Луцилла умоляла Антонио передумать, она считала это прекрасной возможностью свергнуть его. Очевидно, Гитракос не придумал ничего лучше, как пустить врага через главные ворота. Антонио не чувствовал в себе достаточно сил для борьбы, но Луцилла настойчиво просила его о помощи. Она хотела доказать Гитракосу, что они могут восстановить их запятнанное имя. Для этого требовалось приобрести бренд их конкурентов «Кеннеди групп» до официальной встречи акционеров в августе и тем самым обойтись без посторонней помощи.
Потягивая виски, Антонио вспомнил, как ссорился с отцом десять лет назад. Тогда он понял, что его старания доказать свою силу и мужественность не будут оценены, и лучшее, что он мог сделать для своей семьи, – уехать и позволить им самим идти вперед. Отец сказал, что Антонио никогда не сможет заменить своим братьям и сестрам отца.
Грустная улыбка тронула губы Антонио. Его сестра Луцилла прекрасно его понимала. Она чувствовала, что он испытывает вину из-за того, что бросил своих родных, когда так был им нужен. Но Луцилла была единственным человеком, к чьим советам он был готов прислушиваться. Она понимала его беспокойство, в то же время рассчитывая на его чувство ответственности. Их объединило тяжелое бремя. Когда-то мать ушла из дома, и с того дня ее никто больше не видел.
Антонио никогда не смог бы стереть из своей памяти ужасающую картину – Луцилла, держащая на руках новорожденную сестру, плачет от безысходности… Антонио был слишком зол и напуган тогда, чтобы хоть что-то сказать, он просто обнял своих родных и поклялся себе, что не позволит семье развалиться во что бы то ни стало. В тот момент ему было пятнадцать лет.
Антонио отставил стакан в сторону, поняв, что расслабиться так и не получилось. Он решил, что ему нужно было остаться в номере, а не портить настроение посетителям своим угрюмым видом.
Как только он собрался уходить, открылась дверь и в бар вошла женщина. Антонио тут же изменил свои планы и остался за барной стойкой. Он не был уверен, что именно эта женщина так магнетически повлияла на него. Возможно, она просто слишком стремительно вошла в бар, тем самым обратив на себя внимание. Ее светлая кожа казалась еще бледнее на фоне совершенно черного платья. Антонио сразу оценил ее длинные и стройные ноги. Он пристально следил за каждым ее изящным и грациозным движением.
Незнакомка, невысокая и даже миниатюрная, подошла к барной стойке и стала терпеливо ждать, пока на нее обратят внимание. У нее были ярко-рыжие волосы, собранные в высокий пучок, открывавший тонкую шею. Глаза казались голубыми. Шелковое платье, одновременно сдержанное и сексуальное, красиво струилось вдоль бедра.
Антонио сразу посмотрел на ее руки – тонкие и изящные. Короткие ухоженные ногти были покрыты прозрачным лаком. Просторный покрой платья скрывал небольшую грудь, скорее всего, ей даже не нужно было