контур связывающего заклинания и, активировав уже свой аркан, аккуратно отцепить законника и скинуть его в воду.
И тут со встречной, виляя пьяными зигзагами, вылетел чабиль. Из его открытых окон долбила музыка. Это и немудрено, когда за рулём какой-то дятел. Причем, похоже, водитель еще был и почетным членом пойцовского клуба, в котором бойцы-стаканисты регулярно проводят поединки с зеленым змием. Потому как трезвый просто не способен проехать по подобной траектории.
Резко вырулила к кованому ограждению моста, уходя от столкновения, но машина все же задела нас боком, и мы трое: я, законник и магоцикл – полетели навстречу парапету. Я уже успела представить, как поломаюсь, а псих-офицер без шлема и вовсе убьется, потому как нас впечатает в ограждение летящим следом магоциклом.
Оставались какие-то сотые доли секунды до того, как нас приложит о брусчатку и протащит по инерции до перил. Я не успевала задействовать магию, чтобы смягчить удар. А вот один офицер успел. Крепко прижать меня к себе и оттолкнуться. Так, что при падении основной удар принял на себя законник. А потом небо и земля несколько раз стремительно поменялись местами, а я пересчитала ребрами булыжники мостовой.
Мы остановились, затормозив о чугунную ковку. А рядом в нее же ударился мой ма-байк. А ведь между магоциклом и ограждением могли оказаться мы!
Все произошло за какую-то секунду.
Чабиль и не подумал остановиться. А я почувствовала запах жженой резины и железной окалины. А еще вес мужского тела, которое лежало на мне. Медленно повернула голову и встретилась со взглядом черных, как смертельное проклятье, глаз.
И я ответила ему. Не произнеся ни одного слова. Просто посмотрев. Без страха. Решительно. Так, как привыкла встречать опасность: лицом к лицу. Брат говорил, что, когда я так смотрю, в моих глазах отражается сталь. Возможно, и так – ему со стороны виднее. А может, старшенький просто посмеивался. И нет в моих карих глазах никаких отблесков. Но зато я знала, что точно во мне было: упрямый характер, закаленный обстоятельствами. А еще четкое понимание, что слабость для меня непозволительная роскошь. Сейчас. Всегда.
Казалось, в эту секунду исчезли все звуки, запахи, а мгновение превратилось в вечность. И лишь где-то внутри нас натянутыми до предела канатами над бездной гудят оголенные провода нервов. По ним проскакивают искры все растущего напряжения. Эмоции острые настолько, что о них можно порезаться. Доля секунды до нервного срыва. И все еще одна на двоих немая тишина…
Раздавшийся хлопок рассек, казалось, не эту тишину, а само пространство и время, возвращая в реальность. Мы с незнакомцем резко обернулись на звук и увидели, как из пятисоткубового двигателя, разворотив цилиндр, вырвался-таки на свободу один из элементалей и с глумливым хохотом свечкой сиганул в небо. Еще и оставил после себя в воздухе издевательский и лишенный любого намека на цензуру росчерк.
Ну гаденыш! Я тебя еще поймаю! И обратно запихну! Не погрозила шкоднику кулаком лишь потому, что рука была скована арканом так, что и не дернуться.
А