олицу, после получения письма. Вышла из экипажа, отпустила его заранее и решила немного прогуляться. И вот…
К ней уже спешили стражники.
– Где воровка?
– Вот, вот она. Она украла у меня кошелёк. А выглядит как порядочная женщина. – Толстушка презрительно посмотрела в её сторону и сплюнула.
– Простите, но я не виновата. – Она умоляюще посмотрела на людей, что собрались возле неё полукругом. Все они глядели осуждающе. Но не могли же они не видеть, что она не брала этот несчастный кошелёк, в конце-то концов!
– Виновата, не виновата, в участке разберутся.
Стражники заломили ей руки за спину, и хотели уже вести за собой, когда толпа вдруг молча расступилась.
– Что здесь произошло? – Вкрадчивый бархатный голос прозвучал в наступившей тишине неожиданно громко.
Джейн обернулась.
Перед ней стоял мужчина средних лет. Высокий, черноволосый в чёрном сюртуке, с отталкивающими хищными чертами лица. На бледном лице ярко выделялись тёмные, почти чёрные глаза, а резко очерченные губы, острые скулы, и цепкий пронизывающий взгляд дополняли картину. Вот теперь ей стало страшно. Захотелось спрятаться да так, чтобы он, кто бы это ни был, не нашёл её.
– Как хорошо, что вы пришли, господин профессор, – зачастили стражники. – Вот эту женщину обвиняют в воровстве. А она говорит, что не совершала этого.
– Что-ж, – мужчина посмотрел на Джейн долгим взглядом. У неё перехватило дыхание, словно из груди вдруг выбило воздух. – Я разберусь сам. Вы свободны.
– Но господин профессор…
– Есть какие-то возражения?
– Нет-нет. Конечно нет, – стражники откланялись и едва ли не бегом бросились прочь от них. И тут Джейн поняла, что толпы, окружавшей её тоже нет. Куда они все подевались и что за человек сейчас стоит перед ней?
– Пойдёшь со мной! – Он повернулся к ней.
– Куда? – запоздалый страх вернулся снова.
Но он не ответил. И Джейн била дрожь. Боже, в незнакомом городе, одна, без сопровождения, и сейчас она идёт к незнакомому мужчине! Уж лучше бы её забрали стражники!
Видя, что она стоит на месте, он просто бесцеремонно схватил её за руку и потащил за собой. Джейн вяло перебирала ногами, семеня следом.
Они шли не так долго. Всего с четверть часа, наверное, и они оказались у высокого мрачного дома, под стать своему хозяину. Он открыл калитку, потом дверь в дом. И когда Джейн оказалась внутри, то почувствовала – всё. Для неё нет больше пути назад. А мужчина захлопнул дверь и повернулся к ней. И снова этот цепкий, пронизывающий взгляд.
– Итак, госпожа…
– Фелина, – машинально ответила она.
– Итак, госпожа Фелина, вы утверждаете, что ничего не воровали?
– Да, – Джейн кивнула. От страха её мутило.
– Что-ж, сейчас я это проверю! Но если вы мне солгали, лучше вам в этом признаться сейчас, потому что потом будет поздно. – Его голос напоминал ей оживший бархат. Так, наверное, удав зачаровывает своих жертв, чтобы съесть.
– Мне не в чем признаваться, – едва выговорила она, сама поражаясь тому, каким слабым и дрожащим показался ей собственный голос.
Он шагнул к ней. Джейн отскочила назад и упёрлась в стену. Мужчина схватил её за руку, цепко, так что не вырваться, а вторую руку положил на плечо. Она дёрнулась, но тут же услышала:
– Перестаньте дёргаться. Иначе я за себя не ручаюсь. Я бережному обращению с девушками не обучен.
Джейн закусила губу и выдохнула. И тут же словно провалилась в какой-то омут. Стены вдруг начали быстро вращаться. Перед глазами всё поплыло, она моргнула, а когда открыла глаза, оказалась в коридоре, но вовсе не в том, в который её затащили.
Перед ней был длинный серый коридор, конец его тонул в таком же сером тумане. Она никогда такого не видела. А по обе стороны – двери. Джейн постояла немного на месте, но ничего не происходило и тогда она двинулась вперёд. Медленно, очень медленно, дёргая зачем то за ручки. Тело словно не принадлежало ей, как бывает во сне. Хочешь бежать и не можешь, хочешь идти – и стоишь на месте. Оживший ночной кошмар.
А потом впереди появился словно из ниоткуда свет и приоткрытая дверь, совсем близко. Она вошла внутрь и увидела того мужчину, который так бесцеремонно с ней обошёлся. Те же чёрные волосы, теперь спадали спутанными прядями на глаза, а ещё он был намного моложе, едва ли не подросток, худой, похожий на жердь. Она определённо где-то его видела раньше, таким подростком. Попыталась вспомнить, но как всегда при этом, от боли начала раскалываться голова.
А подросток прижимал к груди немолодую уже женщину. Её одежда была вся покрыта пылью, смешанной с кровью. Он раскачивался на одном месте и шептал, как заклинание, повторяя одни и те же слова сотню раз:
– Мама, пожалуйста! Мама!
И вдруг её словно выдернуло назад. Дверь захлопнулась у неё перед носом. Коридор стал уменьшаться, всё завертелось перед глазами. Миг – и она снова пришла в себя. Она стояла у стены