орошо. Пара мгновений – и вот я уже начинаю различать не только голоса, но и слова.
«Стоп, а кто это вообще? Не узнаю их», – пытаюсь открыть глаза, но тут же жмурюсь из-за нестерпимо яркого света.
– О, а этот, походу, решил очнуться, – вдруг один из голосов, мужской, раздаётся рядом, и кто-то тут же начинает яростно трясти меня за плечо, из-за чего в голове вспыхивает боль. – Мужик, ты как?
– Убери руки, – хриплю я, пытаясь прийти в себя.
– Ладно, ладно, – удивляется неизвестный, но тряска тут же прекращается. – Нервный какой…
– Будешь тут спокойным, ты себя-то вспомни минуту назад, – опять женский голос.
Я уже не слушаю их, сосредоточившись на том, чтобы вернуть себе зрение. Такое ощущение, что меня секунду назад выволокли из очень тёмного места в хорошо освещённое. Глаза никак не желают открыться. Наконец, спустя почти минуту постоянных попыток, у меня всё-таки получается сделать это. Хоть и не сказать, что всё прекрасно видно, но уже могу разглядеть двух спорящих людей перед собой.
– Вы кто такие? – спрашиваю, смотря на странную пару.
Рядом со мной сидит девушка, чьё лицо густо покрыто косметикой. Белое, словно простыня, на котором из-за чёрной туши выделяются большие глаза, и даже помада у неё такого же тёмного цвета. А ещё шипастый ошейник, как вишенка на торте, заканчивает образ.
Мужчина возле девушки не менее колоритен, тонкий, точно хлыст, с обвисшей на лице кожей и следами обильных и частых возлияний.
– Люди, кто ж ещё, – тут же выдаёт он, чуть ли не через каждое слово вставляя мат.
Тут же захотелось врезать ему по лбу, чтобы нормально разговаривал, но в этот момент мне удаётся нормально осмотреться, и всё раздражение тут же отходит на второй план.
Я сейчас находился в большой комнате без мебели и с голыми стенами, а над моей головой висело сразу несколько ярких ламп, хорошо освещая окружение. И главное, помимо увиденных в первые секунды пробуждения мужчины и девушки, в комнате находились и другие. Больше десятка лежащих тут и там без сознания людей.
– Дошло-таки? – вдруг сочувственно спрашивает меня накрашенная. – Мы вот точно так же проснулись недавно, и тоже ничего понять не можем… как мы тут появились, кто все эти люди и какого тут вообще происходит. Снаружи сейчас уже вроде как ночь… Слушай, да хватит уже лезть к этому стеклу, – последнее было сказано мужчине, который сейчас копался возле окна, ощупывая его.
– Да я… – тот отодвинулся и устало что-то хотел ответить, но не успел, зычный голос ещё одного очнувшегося ото сна перебил его.
– Да вы замолчите там или нет? – в себя пришёл большой парень под два метра ростом, он немного приподнялся с гримасой боли на лице и явно ничего не понимая. – Э… а вы кто?
И словно по волшебству казавшиеся безжизненными тела других людей начали понемногу оживать.
«Как меня зовут?» – в это же время в голове вдруг появилась неожиданная и пугающая мысль.
Происходящее уже мало беспокоило меня. Главное – я никак не мог вспомнить собственное имя. Помню себя и своё прошлое. Как учился в универе и позже служил несколько лет. Помню лицо больной мамы, помню всё, что происходило со мной, перед тем как я оказался здесь, но вот имя отказывалось приходить в голову. Словно бы и не было его никогда.
«Надо выбираться отсюда…» – в голове всё перемешалось, но эта настойчивая мысль не отпускала, заставляя двигаться.
Поднявшись, я направился к выходу из комнаты, дальше виднелся самый обычный коридор с безликой мебелью. Ростовое стекло, вешалка, на которой даже болтались какие-то вещи, обувница и широкий придверный коврик. Ну и массивная железная дверь, конечно. Такую можно встретить в любой квартире, единственное, что её отличало от всех прочих дверей, – это отсутствие глазка.
Хлоп! – неожиданно с размаху я врезался во что-то упругое, чуть не отлетев назад, лишь чудом удержавшись на ногах.
– Какого… – вырвалось у меня, впереди ничего не было, но меня всё равно что-то остановило.
– Ты это, мужик… бесполезно всё это, мы пробовали, какая-то хреновина не пускает дальше, даже вот это окно на балкон открыть не даёт, и стёкла не выбьешь, – послышался за спиной голос хлыща.
Не веря, я осторожно протянул руку вперёд, пока та в какой-то момент не наткнулась на упругую, но хорошо ощущаемую преграду. И с каждым миллиметром эта преграда становилась плотнее.
«Да ну, бред какой-то, это же сон, натуральный сон», – я помотал головой, пытаясь прийти в себя, и только сейчас обратил внимание на то, что творится в комнате.
Люди по одному и парами быстро приходили в себя, и, естественно, у всех появляются одни и те же вопросы. Где они, что происходит и, как ни странно, как их зовут. Да, теперь мне стало очевидно, что я не одинок в своей проблеме – никто из присутствующих не помнит своих имён.
«Сколько здесь людей? – быстро пробежался взглядом по комнате, пересчитывая. – Двенадцать человек, и у всех одинаковая история, судя по тому, что я слышу».
Они все чем-то