of nowhere it will rise
Oh, and another journey starts
Blind Guardian
Часть I
20 августа, 04:21, Тверь
Невероятный, фэнтезийный пейзаж за окном. Флотилии мрачно синих, переходящих по краям в сизые, небольших облаков медленно ползут на фоне градиента, переходящего от почти фиолетового к белёсо-голубому, неподалёку от горизонта формируя уверенную линию. По другую её сторону – будто слой другой жидкости, с заметно отличающейся плотностью: яркое, нереалистично оранжевое небо, ближе к месту скорого восхождения светила становящееся янтарным. Снизу совершенно чёрным, чётким силуэтом раскинулись холмы крон деревьев, создавая сказочную картинку, в которую хотелось переместиться из настоящего мира.
Настроение не было паршивым, совсем нет. Похороны и изрядное количество выпитой водки, наверное, отчасти пробивали на эмоции, но совсем не так, как ожидалось. Состояние было похоже скорее на усталость, но внутри всё было спокойно и твёрдо. В очередной раз при схожих обстоятельствах меня поражало это чёртово спокойствие. Возникали вопросы. Разве так принято реагировать? Ты что, совсем бесчувственный? Но картина складывалась сама собой: я дорожил человеком при жизни, но после смерти его уже не существовало, и жили только воспоминания и пережитое время, которые, я, безусловно, ценил. Гораздо тяжелее было наблюдать за реакцией остальных, и это давило в разы сильнее самого факта. Радовало предположение, что наличие близкого человека, демонстрирующего некую уверенность в продолжении нормального хода вещей, могло служить опорой само по себе. Хотя пугала и возможность обратного восприятия: если возникнут сомнения в эмпатичности моей натуры. В целом, постепенно я свыкался с мыслью, что воспринимать эту черту характера следует скорее как сверхспособность, чем как его изъян.
Бездумно я смотрел на ошеломительную красоту, такую неуместную, и такую своевременную. До будильника оставалось ещё около часа.
20 августа, 19:57, Пенза
Силуэты камышей яркими чернилами вырисовывались перед зеркалом пруда, подёрнутого мелкой рябью. В водной глади отражалась бирюза, а затем ржавая, кислотно-рыжая и с проблесками пастели, дымка облаков. Сзади изредка доносились звуки городской набережной, располагавшейся всего в нескольких десятках метров – отчего диссонанс, вызываемый близостью природного и рукотворного, только усиливался.
Вода казалась ледяной, и сердце колотилось, но ощущение погружения в лоно природы, плотно обволакивающего своей плотной массой, с лихвой окупало совершённое. Желания лезть в совершенно точно не тёплую воду, не имея никаких полотенец и сменной одежды, поначалу не было никакого, но пример друга действовал лучше любых уговоров, особенно подкрепляемый принципом, которого уже пару лет я старался по возможности придерживаться: «почему бы и нет?». Когда ещё представится возможность искупаться в Пензе обнажённым?
Судорожные гребки и максимальная концентрация разума, подключающаяся автоматически, даже если нет никакой угрозы. Изо рта шумно вырываются клубы пара, руки поочерёдно ощущают сопротивление холодной воды и подобие ветра от прохладного вечернего воздуха, наполненного ароматом речной воды и оттенками трав. Где-то на фоне, заглушаемые плеском, слышны сверчки, совершающие свой вечный обряд. Воздействие на органы чувств в моменте слишком велико, чтобы мыслить спокойно, но мысль рождается: всё правильно, продолжай. Жалеть ты будешь о неиспытанном, и жалеть горько, но каждый опыт, даже неприятный, откладывается в памяти как достижение, ибо ты преодолел себя в нежелании, робости, страхе, и – развивая идею дальше, уже не применительно к сейчас – бесстрашие не обладает ценностью, настоящая ценность – в способности, испытывая страх, всё равно действовать так, как задумал. Бойся, дрожи от страха, и делай шаг вперёд.
21 августа, 10:53, Пенза
Небольшая комната со следами ремонта: настежь раскрытое окно, открывающееся в вертикальной плоскости без ограничителя, и оттого уложенное на картонные коробки; сущий бардак; изрядно помятый господин Г. в футболке Metallica на рядом стоящей кровати нетвёрдыми руками откручивает крышку полуторалитровой бутылки воды. Рядом висят пиджак и брюки, откровенно требующие глажки; на соседнем низеньком столике – ключи, пачка сигарет, провода от зарядки, телефон, наушники, старый билет на самолёт и бог знает, что ещё.
Переворот на бок вызывает громкий скрип провисающей раскладушки и болезненные ощущения в теле, но в этот момент на лице, или, по крайней мере, в сознании – улыбка. Лёгкость, с которой я отправился в эту поездку, казалось комичной на фоне произошедших на днях событий и завала на работе. Но, наверное, такое отношение и было наиболее закономерным ответом: побег от реальности всегда был моей слабостью. Или же удобным инструментом дать отдых психике? Наверное, всё хорошо в меру, и сейчас это было точно нелишним. Помимо самой поездки радовали две вещи: первое – отвлечение на другие события и занятия, новую локацию и замечательных людей. Это работало. Мне казалось, что я справился бы и так – потому что не существовало иного варианта – однако ситуация, безусловно, упрощалась. Второе – происходящее напомнило одну из летних ночей,