шли с неба некоторые звёзды и не погасли в траве светлячки, а ворота частокола уже отворились. За ними высился испещрённый входами холм – жилище клана Ши. Верхом на ещё сонном, но прытком зайце выехал молодой бесхвостый грызун. Его ноги обхватили заячью спину, а хваткие когтистые ручки сжимали удила. Поверх белой в чёрных пятнах шерсти сидели кожаные доспехи, а макушку прикрывал шлем из ореховой скорлупы. За спиной висел колчан со стрелами и луком, а на поясе – каменная булава и кинжал из кошачьего клыка. Короткая усатая мордочка всадника смотрела на Восток со смесью раздражения и решительности. Грызун собрался погнать ушастого скакуна туда, но вдруг обернулся на писк:
· Фшух, ну не надо! – это была его старшая сестра, пепельно-серая Ких.
· Мы уже говорили об этом. Не переживай – завтра уже вернусь.
· Но зачем тебе это? Боги ведь уже всё сказали.
· Не всё и мне надоело, что они ничего не объясняют, а только приказывают. Не дали нам наказать воров из Тхо.
· Но ведь и их заставили вернуть нам украденное.
· Да, но Тхо так могут и обнаглеть.
На днях несколько ребят из соседнего клана угнали стадо кроликов, попутно избив пастуха – старого дядю Фшуха и Ких. Разумеется, Ши не собирались такого терпеть и потребовали у старейшин Тхо призвать своих отпрысков к ответу и вернуть скот, но седые грызуны отказали. Тогда Фшух первым позвал свою родню на бой. Они подъезжали к вражьему поселению, как вдруг с неба спустились те, к кому Фшух теперь собирался ехать – боги. Огромные, безволосые и одетые в шитые из неведомых тканей платья, они приказали обоим кланам сложить оружие. «Вы не будете лить кровь друг друга!» – сказали они. Прежде, чем Фшух бы спросил, почему боги не предотвратили кражу, те вновь исчезли также внезапно, как и появились. Даже в сотне кланов, заселяющих окрестные леса и луга, не нашлось бы и одного грызуна, смеющего ослушаться высшей воли. Фшух тоже не рисковал, но хотел хотя бы попросить у богов объяснения. Поэтому он и решил направиться в их обитель, что на Солнечном острове в Кричащем озере.
· Зачем ты гневаешь высших?
· Потому что хочу узнать, с чего они – высшие. Раз уж они действительно такие благие, как говорит наш шаман, но простят мне любопытство.
· Эх. – вздохнула сестра, знавшая об упрямстве брата – Ладно, но будь с ними вежлив.
· Старейшины пусть не волнуются и посылать за мной никого не надо. Вперёд, Топтун!
На том и распрощались. Ких пошла досыпать последние предрассветные часы, а Топтун вёз своего хозяина мимо цветущих земляничных грядок. За ними были будто бы заснеженные участки с одуванчиками, а ещё дальше зеленели грядки подорожников. Поле окружало поселение со всех сторон и тянулось на сотни шагов, дабы его плодов хватило и жителям, и скоту, и на зимние запасы. Дальше начинался густой тёмный лес. Там дорога постепенно терялась, превращаясь в лесную тропинку, а потом и вовсе пропадала в подлеске. Путь предстоял неблизкий и непростой. Фшух рассчитывал доехать до берега озера к закату, но после этого надо было ещё добраться до острова. «Они же боги, как-нибудь поймут, что я поговорить хочу, может сами выйдут» – успокаивал себя он.
II
Запели первые птицы. Небо синего уже стало розовым, хотя под густыми кронами всё-равно было сумрачно. Топтун и Фшух уже не шли непрерывно по прямой – иногда приходилось обходить очередной орешниковый или калиновый куст. Куда веселее было бы нестись во весь опор, с ветерком, но Фшух привык и к трудным условиям. Когда чаща стала ещё гуще, он слез и повёл Топтуна за собой. Неопределенное время они скорее ползли, чем шли. Монотонно шелестели листья, хрустели тонкие ветки и пищали комары. Заяц иногда упирался и хотел повернуть назад, но тогда грызун оборачивался, успокаивающе гладил его и приговаривал: «Потерпи ещё немного, скоро начнётся луг. Мы ведь уже бывали здесь». И дальше снова: шелест, хруст, писк…
Вдруг Фшух замер, поняв, что эти звуки доносятся с некоторого расстояния, то есть кто-то ещё пробирается через лес, кто-то большой и грузный. В нос ударил смутно знакомый пугающий запах. Всё тело грызуна напряглось, а рука потянулась к кинжалу. Топтун тоже насторожился и заводил ушами. Шагах в ста, в зеленой чаще шевелилось чёрное пятно. Вскоре Фшух различил узор из чёрно-белых полос. «Лесничий! Ложись!» – напряжённым шёпотом скомандовал он Топтуну сам припал к земле.
Лесничим грызуны называли барсука, боясь произносить настоящее имя этого могучего зверя. В некоторых кланах ему даже поклонялись и приносили в жертву кроликов. Из всех животных по размеру он уступал лишь долгоносым трубачам, что пасутся на лугах. В пасти лесничего Фшух мог бы поместиться целиком. Впрочем, сейчас этот зверь спокойно и почти сонно пожёвывал папоротник. Может он бы и не стал тратить силы на охоту, когда вокруг много растений, но мог атаковать посягнувших на его землю. «Надо показать, что мы для него не опасны и не хотим нападать» – так учил седой 20-летний Маш. Пусть Фшух и не любил унижаться, он не ставил гордость выше разума и прислушивался к советам старейшин. Лесничий заинтересованно приблизился и Фшух похолодел, крепче