Ариана Леви

Домовушка в Академии Магии


Скачать книгу

а, вроде бы в родне со стороны матери затесались пара пещерных – но это почти одно и то же. Пещера – тоже своего рода дом. Итак, все в моей семье, абсолютно все и всегда, становились домовыми. Кроме меня. Точнее, мама вообще уверяла, что это – не вопрос выбора, мол, домовой – это не профессия, а сама наша сущность. Я в эту теорию не верю. Вон Забияка рассказывал, что в доме, где он жил раньше, была банница, так у неё родители – самые натуральные домовые. Значит, всё-таки могут волшебные существа сами выбирать себе путь. Правда, я в своей жизни такого ещё не встречала, вокруг меня все до безобразия довольны своей судьбой.

      Давайте, я вам расскажу сперва о том, как устроена наша жизнь, чтобы вы могли понять, почему она мне категорически не подходит. Как уже было сказано, домовые обычно всегда рождаются от домовых. Обычно в доме есть хотя бы один домовой, но чаще – гораздо больше. Вот встретились, например, двое людей, поженились, решили съехаться. Мужчина перевёз свои вещи вместе со своим домовым, а женщина – свои вещи и своего домового. Взяли они к себе престарелую родственницу, либо переехали жить к родителям – а у тех свои домовые. Вот так и получается община. И пару себе домовые находят как раз в таких общинах. То есть выбор, как вы понимаете, небольшой. Но это ещё не вся беда: если люди вдруг решат развестись, разъехаться – они увозят домового с собой. И у нас нет никакого права выбора и ни единой возможности остаться со своей семьёй. Так увезли моего отца, когда я была совсем крохой. Со своей стороны я и мои братья должны будем покинуть маму, когда вырастут хозяйские дети и переедут в своё жильё. Часть из нас поедет с ними, а те, кому детей не хватит, вынуждены будут скитаться, пока не найдут бесхозные дома.

      Наша община, кстати, побольше остальных – мы живём в коммунальной квартире, где очень много хозяев – и у каждого свой домовой. Но это и подвело нашу семью: папа был из соседней комнаты, и в один ненастный день просто переехал вместе со своим хозяином в другую квартиру. А на его место въехал Забияка с папой и мамой, и их человеческие хозяева. Забияка стал моим лучшим и единственным другом. Родные братья всегда дразнили меня, а Забияка, услышав, о чём я мечтаю, одобрил и поддержал. Мы всегда хулиганили на пару, и на пару нам попадало от родителей. Собственно, наши имена – Куся и Забияка – даны нам как раз за наш характер. Домовым обычно дают имя тогда, когда они как-то ясно проявят свои качества. Надо ли говорить, что на все попытки меня дразнить, я вцеплялась в обидчика зубами мёртвой хваткой? Сперва меня хотели назвать Кусака, но мама решила, что это для девочки слишком грубо, и я стала Кусей.

      Что же это за мечта такая, что за неё меня дразнили, спросите вы? Отвечу по секрету: я с самого детства хотела быть… человеком! Они, в отличие от нас, не привязаны к одной профессии всю жизнь, они могут выбирать себе любого спутника жизни, могут переезжать с места на место, одним словом – они свободны так, как домовым и не снилось! И им не обязательно расставаться с близкими по чьей-то прихоти.

      При случае я всегда старалась подражать людям: читала человеческие книжки и газеты, смотрела с ними телевизор, пыталась примерять их одежду в их отсутствие. Последнее, правда, получалось с трудом: мы, домовые, меньше людей раз в пять-семь, хотя по телосложению очень похожи. Наверное, мои попытки подражать людям выглядели смешно, и мои братья, а вместе с ними и остальные мальчики и девочки из нашей общины, смеялись надо мной. Я в ответ кусалась, но мечтать не переставала.

      Потом выяснилось, что во мне нет магии домовых. Это казалось невозможным, но это было так. Я не могла делать вещи невидимыми, не владела бытовой магией, не могла своим голосом успокоить хозяйского младенца. Ничего из того, что умеет любой домовой, я не умела. Это очень тревожило моих родителей (папа тогда ещё был с нами). А потом, через пару лет, случилось и вовсе нечто непонятное. Я стояла перед зеркалом и разглядывала себя: круглое румяное личико, усыпанное веснушками, большие синие глазки, носик маленькой картофелиной, копна волос соломенного цвета, оттопыренные ушки, худенькие ручки-ножки, круглый животик под синим сарафанчиком, – по меркам домовых, я была очень красивой девочкой. Но при этом я была очень мало похожа на человека. Я видела человеческих девочек: у нашей хозяйки как раз было двое. Они были совсем другие – с более мягкими и плавными чертами лица. Более утончёнными. И более, гораздо более высокими. В этот момент мне так сильно захотелось стать человеком, что аж слёзы из глаз выступили. Я зажмурилась, сжала кулаки и вдруг почувствовала, что меня как будто электричеством прошило (один раз мы с Забиякой баловались с розеткой, так что я знаю, о чём говорю). Я открыла глаза и увидела, что моя мечта сбылась: я стала человеком! Я была обычной человеческой девочкой, черты лица которой напоминали мои, но были в то же время и немного другими, более подходящими для людей.

      От восторга я закричала, захлопала в ладоши и запрыгала на одной ножке.

      – Я человек! Ура! Я, наконец-то, человек!

      На мои крики сбежалась вся община – хорошо хоть, людей не было дома. Родные были в ужасе. Остальные ворчали, что надо было давно пресечь на корню мои нелепые фантазии. И только Забияка был искренне горд и рад за меня. Потом я, конечно, успокоилась и снова уменьшилась, но с тех пор могу