привычно развалился в своём кресле у камина, почёсывая за ухом любимого дога. Семь лет назад на птичьем рынке щенок его рассмешил, и Шугер купил его за сто долларов. Дог стал членом его семьи, впрочем, до того момента состоявшей только из самого Шугера. Хозяин назвал щенка Рэдом, что означает «красный». Даром что красным (скорее, розовым) можно было назвать почти исключительно его собачий язык, ведь пёс даже в самых интимных местах был угольно-чёрного цвета. И всё-таки Рэд.
Боун любил полистать по утрам «Нью-Йорк таймс», сегодня газета восторженно живописала о чудесных изменениях в животном мире, который становится дружественным к людям: «Звери и птицы как будто сговорились не только не нападать на людей, но и не наносить более какого-либо вреда человеку! И это касается не только старушки Европы, где дикие животные остались почти исключительно в заповедниках. Вот уже более полугода нет сообщений о нападениях на людей тигров в Индии, бегемотов и львов в Африке, огромных анаконд в Латинской Америке. Даже кенгуру в Австралии больше не стремятся подраться с человеком. Всё это сильно озадачило учёных – они подозревают неладное. Чем всё это закончится? Загадка… Мы будем следить за развитием событий».
Шугер Боун был страстным охотником, его с детства приучил к охоте отец. Шугер был охотником в самом широком смысле этого слова, он увлекался сафари, был не чужд приключений в джунглях Амазонки, установил несколько личных охотничьих рекордов на Борнео, высоко ценил подводную охоту. Его давний приятель частенько приглашал Шугера поохотиться, вооружившись автоматами, на зубров или на медведей с вертолёта, этому они научились в России. С лёгкой руки своих русских коллег, можно сказать, их дружными усилиями, в ходе командной охоты с «калашами» посредством несложных словесных манипуляций он стал Костей Сахарным. Прозвище прижилось. В некоторые интимные моменты, например, обмывая охотничий трофей, наш герой сам не знал, кто он: Костя или Боун, Сахарный или Шугер. Теперь, возвращаясь из очередного охотничьего турне, он всё чаще представлялся именно как Костя Сахарный, находя в этом псевдониме некоторый особый шик.
Таким образом, Шугер частенько наведывался в самые что ни на есть дремучие, даже недоступные места. Совсем недавно он вернулся из увлекательного вояжа по Африке и был вполне в курсе событий. Шугер позволил себе коротенький монолог перед своим любимцем – догом.
– И чему тут радоваться?! Не понимаю! Звери не нападают, – увидев человека, они со всех ног бросаются наутёк! Птиц вообще не сыщешь… Всё это хорошо, безопасность охоты, конечно, выросла до небывалых высот. Во всём этом гораздо больше отрицательного! Пропал риск, а это значит, исчезло соревнование, состязание, охотничий азарт, вообще смысл! Где наш адреналин?! Туристы – любители сафари жалуются на отсутствие драйва. Зачем мы сюда приехали? За что мы платим баснословные деньги проводникам? Львы, леопарды, даже бегемоты, стали смирными, как овцы. Мы ездим или бродим по саванне, а львы при нашем приближении отворачиваются. Слоны больше не хлопают угрожающе ушами при виде приближающихся к ним людей, не преследуют джипы. Гиппопотамы стали кроткими и пугливыми, как новорождённые поросята.
Охотничий бизнес в упадке, да и экскурсионный тоже. Африка превратилась в зоопарк без клетки. Мы спрашиваем проводников, когда они в последний раз видели грозно ревущего льва? Проводники смущённо опускают глаза и резко забывают английский. В Африке больше нет того возбуждения от опасности. Такая же нерадостная ситуация в джунглях Амазонки, в Индии, даже на Борнео. Да вообще, везде. А просто глазеть на зверей можно и в клетках зоопарков или в цирке, на худой конец.
Шугер Боун аккуратно отложил газету и, не переставая чесать за ухом Рэда, торжественно возлежавшего у кресла, радостно крякнул:
– Прямо, как в Золотом веке: хищники в присутствии человека мгновенно забывают о своих плотоядных инстинктах, ластятся и мурлычат. Зебры, антилопы, лани никого не боятся. Животный мир благоговеет перед человеком. Все тихо и мирно. Я правильно говорю, Рэд?
Дог в ответ однократно подал голос, сдержанно и одобрительно.
Между тем, оценка Боуном происходящего сильно бы изменилась, если бы ему стало известно о совершенно новых веяниях, внезапно возникших в мире животных. Выражаясь чисто охотничьим языком, у него волосы на мягком месте встали бы дыбом, услышь он хотя бы рассуждения старого и многоопытного гигантского осьминога, расположившегося в озере Восток, что в Антарктиде. Его звали… нет, величали Эйтфул Мудрёный, он задумчиво повествовал в кругу семьи:
– Там, наверху, в Тонком мире опять озаботились, кто же будет Их представителем здесь, на земле. Вместо людей. Вы спросите, почему? Ответ простой: стало ясно, что люди не выполнили своего Божественного предназначения. Вместо того, чтобы развиваться самим, развивать и совершенствовать Реальность, они превратились в деградантов. И Высшие Силы сейчас решают – быть или не быть Человечеству. То есть, имеют ли люди право на дальнейшее существование. И я намеренно употребляю это слово «существование». Именно право на существование, а не на жизнь, от которой люди сами отказались много тысячелетий, если не миллионов лет назад. Итак, Великие Божественные Силы сейчас решают, кто подхватит эстафету