деньги. – Она у него, похоже, любимая! Вон как он ее... ласкает! – Он протянул торговцу тридцать монет. – Держи, Какон. Когда-нибудь еще гордиться будешь, что у тебя сам Таш рабыню купил!
Какон, как видно, был в курсе, кто такой Таш, потому что немного спал с лица и послушно протянул руку за деньгами. Тот высыпал монеты в его ладонь, больше похожую на лопату, и спросил:
– Ну, что, в расчете?
Какон нехотя кивнул и зажал золото в кулаке.
Таш, в глазах которого бесновались свигрики, повернулся к Мерку.
– Мерк, друг мой, – от такого обращения упомянутый друг чуть не свалился в обморок, хотя никогда не отличался повышенной чувствительностью, – не одолжишь мне какую-нибудь клячу?
Таш жил не очень далеко от рынка, в тихом районе с «романтичным» названием Закорючка. Это неказистое название вовсе не означало презрительного отношения к своему району живущих в нем горожан. Просто формой он, ограниченный с двух сторон обрывистыми берегами речки Быстринки, а с третьей – заливными лугами, чрезвычайно напоминал именно закорючку. Место же это в целом было хорошее, недалеко от рынка, и старый центр рядом, и храмовый комплекс неподалеку. Ну, положим, Таша при выборе места жительства меньше всего интересовала близость храмового комплекса, потому как изгоям боги ни к чему. Гораздо важнее для него было то, что поместье его старого друга и почти брата Самконга находилось всего в нескольких минутах ходьбы от купленного им дома.
Никто из «семьи», включая Самконга, с которым они дружили уже больше двадцати лет, не понимали странного желания Таша обзавестись собственным домом, да еще в таком добропорядочном районе, как Закорючка, но требовать у него объяснений желающих как-то не находилось. Да, честно сказать, он и сам не знал, зачем ему этот дом. Жить он мог бы и у Самконга, в крайнем случае, если бы потребовалось уединение, можно было бы занять квартиру в одном из принадлежащих им домов, да и дела в поместье требовали его постоянного присутствия. Все оставшееся от дел время забирали ученики, и он часто уходил домой поздно вечером, что давало Фране повод сострить, что, наверное, Ташу в его новом доме хорошо спится, раз он уходит туда только на ночь.
А Ташу действительно там хорошо спалось, и он был уже в том возрасте, когда мог себе позволить не обращать внимания на мнение окружающих. Ему нравилось там, в тихой уютной Закорючке, под крышей небольшого деревянного домика, окруженного запущенным садом. Это немного напоминало времена его детства, когда он еще жил с матерью, хотя между Ольрией и Грандаром было не слишком много общего.
Таш неторопливо шагал по улочкам Олгена, ведя в поводу лучшую лошадь Мерка, на которой ехала его новая рабыня. Из носа у нее постоянно капала кровь, пачкая дорогое седло, но она не вытирала ее, потому что обе руки у нее были заняты. Одной она держалась за луку седла, а другой – за левый бок. Таш иногда поглядывал на нее, опасаясь, как бы не упала, но она, сжав зубы, держалась, стараясь не слишком наклоняться вперед.
Они отъехали от рынка и свернули в старый центр. Когда-то давно этот