но не один. Его спутником был священнослужитель, одетый в черную рясу и черную шапочку – кажется, она называется скуфьей. К руке был пристегнут черный саквояж.
– Начинаем совещание. Позвольте представить отца Варсофония, сотрудника Научного отдела епархии.
Отец Варсофоний поклонился.
Это был парень примерно моих лет, довольно хлипкий и невысокого роста. Из подбородка торчали несколько рыжих волосинок, только и мечтавших о том, чтобы их приняли за бороду. Однако, взгляд был что надо: глубокий и цепкий.
– Прошу отнестись к совещанию серьезно, – Герман Владиславович предупредительно нахмурился.
Собственно, никто из присутствующих не проявлял несерьезности. Священник на рабочем совещании – над думать, представитель заказчика, – какое уж тут веселье?!
– Не стану напоминать о сложной ситуации, в которой наше государство оказалось, – продолжил генеральный. – Тем ценнее доверие, оказанное министерством обороны акционерному обществу «Заслон». Нам поручено разобраться в эффекте, о котором расскажет отец Варсофоний. Прошу, батюшка.
Рыжий батюшка выложил на совещательный стол черный саквояж и отстегнул от запястья. Достал из саквояжа резную шкатулку.
– Вот, чада мои. Здесь находится то, что поможет нашей Родине выстоять в годину лютую.
С величайшей осторожностью отец Варсофоний вытащил из шкатулки нечто, обернутое в шелковую материю, и развернул. Присутствующие на совещании ахнули. На полированной поверхности лежал предмет: черного цвета, иссохший и покоробившийся. В его древности невозможно было усомниться. Этим предметом была отрезанная человеческая кисть – несомненно женская.
– Мощи святой Звениславы, – пояснил батюшка. – Она вела смиренную жизнь пейзанки, пока не повстречала группу увечных и голодных детей. Раздала все, что у нее имелось, но не смогла насытить нуждающихся. Тогда женщина стащила с проезжающего мимо торгового обоза мягкую булочку, чтобы накормить ею голодного ребенка. Жадный торговец поднял крик. Прибежали рыночные стражники и обвинили будущую святую в воровстве. Напрасно Звенислава умоляла отдать булочку ребенку, протягивавшему к ней исхудалые ручонки. Стражники были неумолимы. Согласно обычаям того времени, они отрубили воровке правую кисть, а кровоточащее тело бросили в придорожную канаву. На следующий день Звенислава скончалась от потери крови и общего сепсиса.
Отец Варсофоний оглядел нас, в большинстве своем молодых – сытых и облаченных в офисный уникод – людей.
– Это ее отрубленная кисть, – сообщил он и без того очевидное. – Реликвия, доставшаяся церкви от святой великомученицы.
Все молчали, с одной стороны, потрясенные смертью добросердечной женщины, с другой – недоумевающие по поводу: а какое, собственно, отношение эта история имеет к нашему производственному профилю?
Наконец, кто-то осмелился.
– Позвольте, Герман Владиславович, это же не по нашей части!
Людмила, конечно.
Мне всегда нравилась эта кареглазая девушка – да что там нравилась, я пытался к ней подкатить, и небезуспешно. В данный момент наши отношения находились на переломе, то есть в неуравновешенном состоянии, при котором могли решительно склониться в ту или противоположную сторону.
– Как раз по нашей, – заверил генеральный. – Продолжайте, батюшка.
Отец Варсофоний – сам, видимо, донельзя растроганный своим рассказом – продолжал.
– Мощи святой Звениславы хранятся в одном из наших приходов, с 1912 года. Храм расположен на территории больничного комплекса, там же находится родильное отделение. Ни один из рожденных в этом родильном отделении не оказывался в тюрьме по уголовным обвинениям. Отклонения зафиксированы начиная с того же 1912 года. Вы разумеете, что это означает, чада мои?
Отец Варсофоний окинул присутствующих обещающим взором.
– Это означает, что мощи оказывают благотворное воздействие на души новорожденных. Рожденные под ее благотворной аурой не воруют, не убивают и не прелюбодействуют.
– Извините, батюшка, но приведенные вами данные ничего не означают. В 1912 году произошло крупнейшее в XX веке извержение вулкана: в Новарупте – это на Аляске. Почему вы считаете, что на новорожденных повлияли святые мощи, а не извержение вулкана в Новарупте? При всем уважении, вулканическое извержение больше по масштабу, чем мощи уважаемой святой. Разве нет?
Снова Людмила.
Нет, я определенно восхищался этой девушкой. Логическую ошибку в рассуждениях священника подметили многие, но не все решились озвучить ее перед генеральным. Одна такая смелая нашлась.
Все примолкли, ожидая реакции Германа Владиславовича. Тот тоже отмалчивался и, постукивая пальцами по крышке стола, посматривал на священника.
– Догадывался я, чада мои, что вчините мне несправедливый упрек, – прозорливо заметил отец Варсофоний. – Но есть у меня доказательство, для людей технического склада вельми убедительное.
С этими словами отец Варсофоний приблизил ладонь к отрубленной