ами-сосисками расстёгивает пуговицы, оголяя обвисшие, словно у много и часто рожавшей женщины, груди и тучный, колышущийся будто огромный кусок желе, живот.
Если бы я была той, за кого себя выдаю, мне пришлось бы туго. Обязательно пришлось бы выдумывать некого стройного мачо, который нежно ласкает, а не грубо вламывается в тебя, как разъярённый бык в загон к тореро. К счастью, мне это не понадобится.
Я получаю физическое удовольствие от того, что делаю. Медленно, распахиваю куртку, словно собираясь снять её, но вместо этого мои пальцы отточенным жестом ныряют в карман и нащупывают там жёсткие корочки. Я, не отрываясь, смотрю в его глаза, хочу видеть, как животное вожделение и похоть в них сменятся растерянностью и удивлением.
– Стойте на месте, работает ФСБ, – говорю я, и лёгкое подобие оргазма прокатывается по телу, когда я вижу, как расширяются его зрачки.
2
Момент прошёл, я перестала чувствовать всё так остро, словно каждый миг проникал в моё существо и застывал в нём подобно древнему комару в смоле, что через тысячи лет превратится в янтарь.
Мужчина дрожал, брюки из дорогого шёлка промокли, на дорогом паркетном полу появилась небольшая лужица. «Этот ещё хоть чего-то боится, – подумала я. – Не то что Зорг».
– Что я сделал? – промямлил мужчина. – Я же ничего, никому…
Если молчать достаточно долго, то он выложит мне всю свою подноготную, это я поняла сразу. Однако это не входило в мои планы. Если после моих выездов под видом девочки по вызову клиенты начнут массово приседать в Матросскую Тишину, долго я на этом месте не задержусь. У меня же совсем иные цели и задачи. Мне нужно выйти выше. Гораздо выше.
– Короче так, – я запахнула лёгкую курточку, словно мне было зябко, впрочем, тело, и правда, иногда пробивала дрожь, – я, как в том анекдоте про маленькую смерть, не к тебе, мужик. Мы про тебя всё знаем, так что не поздно исправиться, но сейчас это глобальной роли не играет, – я достала жвачку и кинула в рот пастилку, а клиент, наконец, захлопнул отвисшую перед тем челюсть. – Я – сотрудник спецслужб и моя задача прикидываться проституткой, ясно?
– Ясно, – едва слышно пробормотал боров.
– У тебя есть два выхода: либо мы идём сейчас пить чай, после того, как ты переоденешься, естественно, а затем ты пишешь восхищённый комментарий всем моим прелестям, либо я вызываю группу захвата, и следующий секс у тебя будет уже в камере изолятора. Ясно?
– Ясно, – ещё тише.
– Что выберешь?
– Чая только нет…
– Что? – я состроила одну из самых любимых своих гримас «я сейчас чего-то не поняла».
– Но есть кофе, – быстро поправился мужчина и зачем-то добавил: – В капсулах.
– Пойдёт. Давай сюда мобилу и иди помойся, от тебя воняет.
– А зачем Вам мой телефон?
Надо отдать ему должное, мужик быстро приходил в себя. Это-то и настораживало.
– Чтобы ты охране своей ненароком не набрал. Да ты не бойся, после кофе отдам, – я очаровательно улыбнулась. Ещё полчаса назад он бы потёк от этой улыбки, а сейчас только болезненно сморщился. – Просто пойми, любой твой импульсивный поступок в данный момент приведёт к тому, что пострадаю я, а затем пострадаешь ты. И поверь, никакие связи тебя не спасут. Ясно?
– Да ясно мне всё! – мужик уже полностью пришёл в себя и откровенно злился. Насколько я могла понять, больше всего на себя самого.
– Мобилку? – повторила я и протянула руку.
Он тяжело вздохнул, взял пиджак, вынул телефон из внутреннего кармана и отдал мне.
– Доиграетесь, – сказал он, развернулся и пошёл в душ.
Я смотрела на лужу, оставшуюся на полу, и мне не чуточки не было его жалко.
3
Жизнь в «организации» Зорга, как нас заставляли называть элитный бордель на Рублёвке, текла размеренно. Вообще это можно было принять за полный пансион, для обеспеченной молодёжи, если бы не периодические вызовы к клиентам. Местное народонаселение состояло, в основном, из молодых девчонок. Встречались, естественно и парни, но гораздо реже. Зато какие! Предполагаю, за таких некоторые студентки и молодые домохозяйки могли бы и подраться. Впрочем, у нас тут романов между персоналом замечено не было. Род деятельности не располагает, сами понимаете.
Я обустроилась в «организации» довольно быстро. Более того, меня почти сразу назначили негласным вожаком у девочек. Остальные не были забитыми тихонями, но сильно уставали от рабочих смен и предпочитали, чтобы за них всё решал кто-то другой. А я на «заказах» сильно не перетруждалась, поэтому и оставался ещё девичий пыл на прочие вопросы. Зоргу это, конечно же, не понравилось. Не успела приехать, двадцатку ещё не разменяла, а её уже все слушаются и считают авторитетом.
– Никуся, ты меня бесишь, – сказал он мне как-то, подкараулив под лестницей на первый этаж.
– Ой! – я сделала вид, что испугалась и широко раскрыла глаза.
– Не коси под дурочку, я тебя насквозь вижу, – сказал на это Зорг. – И ты мне не нравишься.