empty-line/>
Открыв глаза, Адам Иванов улыбнулся всплывшей в сознании картинке: прошлым вечером он умножил на калькуляторе триста шестьдесят пять дней на количество своих прожитых лет и получил девять тысяч четыреста девяносто дней. Если бы ему исполнилось столько годков, он стал бы, наверное, самым бессмертным из бессмертных героев популярного американского сериала «Горец», некогда крутившегося по российским телеканалам.
Он лежал на диван-кровати, лениво позёвывая и вяло растягивая мышцы рук и ног. Лучи декабрьского душанбинского солнца пробивались через окно на кухне, которая соединялась без всякой перегородки со спальней. Второе окно рядом с кроватью было закрыто салатовыми шторами, создававшими уют спальной комнаты.
Больше всего ему не хотелось идти на работу, и выходных он ждал с нетерпением, как глоток свежего воздуха. «Неужели опять новый поток заявлений придётся сегодня рассматривать? Когда это всё закончится?» – спрашивал он себя всякий раз, когда по утрам просыпался под настойчивые сигналы ненавистного будильника. Тем не менее реальность не полностью окрашивала в серый цвет его бытие, оставляя место и для светлого, – хотя бы потому, что он работал ни где-нибудь, а в посольстве, и ни кем-нибудь, а дипломатом, и обитель его располагалась в двух минутах ходьбы от рабочего места, на территории российского посольства.
Адам обычно вставал за пятнадцать минут до начала рабочего дня. За столь короткое время он успевал и сходить в туалет, и умыться, и почистить зубы, и полюбоваться в зеркало на своё отражение, чтобы лишний раз убедиться в том, что это именно он – Адам Иванов – а не кто-то другой и что его тело, стройное и мускулистое, пока ещё не покрылось жировыми складками, которые характерны для тех людей, кто днями напролёт сидит в офисе и не уделяет никакого внимания занятиям спортом.
Он не завтракал: по утрам, когда организм пробуждался ото сна, всё естество сопротивлялось приёму пищи. Лишь выпивал стакан обычной воды, которую покупал в пластмассовых бутылях в супермаркетах Душанбе.
Адам наспех умылся, почистил зубы, подушился, пару раз легонько похлопал себя по щекам. Оделся. На всё про всё ушло не более десяти минут.
Огляделся вокруг и, убедившись в том, что свет везде погашен, поторопился на работу, мысленно воздавая хвалу Господу за то, что он родился мужчиной и, стало быть, не озабочен вопросами относительно внешнего вида. Никаких губных помад, маникюров, педикюров и прочих гламурных штучек, занимающих уйму времени. Всё-таки комфортно быть мужчиной с этой точки зрения.
Глава 2
Три месяца тому назад
Адам летел в самолёте, размышляя над высказываниями одного сокурсника по первой учебной скамье относительно того, что Таджикистан – это средневековое государство, где пасут овец, где вместо города – поросшая травой и бурьяном деревня, а местные жители с грязными, неумытыми лицами носят обтрёпанные халаты и варят плов в огромных казанах на тропах, пропитанных разрухой и нищетой.
Двумя часами ранее Адам пребывал в аэропорту «Домодедово» и пил двойной «Эспрессо», который не бодрил его, а, скорее, наоборот, расслаблял и помогал впасть в лёгкое забытьё, однако именно в тот момент он старался не терять контроля над собой и следить за регистрацией пассажиров. Накануне он был весь в напряжении, активно собирал чемоданы и даже успел попрощаться с парочкой друзей.
У стойки регистрации на рейс «Москва-Душанбе» выстроилась очередь в два длинных неровных ряда, образуя шумное столпотворение таджикских гастарбайтеров, томившихся с усталыми лицами в ожидании того, когда же, наконец, они пройдут таможенный пост и окажутся в самолёте. У каждой пары ног лежало минимум по огромному, местами исполосованному, словно от лезвия ножа, и запачканному сухой, намертво въевшейся в грубую ткань грязью, баулу. Среди суматохи, которая по обыкновению заполняет пространство крупных аэровокзалов, Адам заприметил смуглого мужчину, спешившего к толпе. Тот с трудом волочил большую дорожную сумку. За ним еле-еле плелись два не менее смуглых худых мальчика, по всей вероятности, сыновья, согнувшиеся под тяжестью спортивных сумок, не уступавших по размеру отцовской. «Неужели улицы Душанбе наводнены этими работягами?» – с грустью подумал Адам.
Имея статус российского дипломата, он получил разрешение пройти через контрольно-пропускной пункт без очереди. Он сунул зелёный паспорт в окошко регистрации. Молодой пограничник, сверившись с фотографией и убедившись по компьютерной базе данных в том, что Адам не числится ни в каких чёрных списках, препятствующих выезду, шлёпнул печатью по чистому листу документа и возвратил его владельцу, пожелав счастливого пути на прощание.
Завершив регистрацию, Адам подвергся не особо приятной процедуре личного досмотра. Он снял пиджак, ремень, ботинки, вытащил из карманов все железные предметы и положил их на переносную тележку. На какой-то миг он представил себя в роли отъявленного рецидивиста-контрабандиста. Он шмыгнул через контрольный турникет – никаких подозрительных писков тот не издал. Но всё же строгая дамочка, таможенный инспектор, принялась металлоискателем