етаем, разумные машины строим?
А я тебе скажу, что нет инструмента точнее человеческих рук. Ведь, если на чистоту разобраться, разве понимаем мы, как действуют те же «космические зеркала»? А починить их сумели.
Когда, говоришь «зеркала» чинили? А ты про Петровича слыхал? Есть такой локальщик на трассе Марс-Юпитер. Слыхал, говоришь? Петровича всякий знает, кто дальше Луны летал. Бывало дюзы забьёшь или, того хуже – разбалансировка маршевых. Или на два месяца на ремонт вставай, или к Петровичу чалься.
Петрович – тут шильцем почистит, здесь настройки покрутит… Одно слово – не руки – иридиевый стопинтегратор.
А вот летать – не летает Петрович, не разрешают ему. Сидит на базе безвылазно. Самогонные аппараты какие делает – химпритосы из Крабовидной туманности опыт перенимать прилетали.
Да, да. Та самая история с перестрелкой и косбезопасностью с фазерами наизготовку. И ведь досталось-то потом всем подряд. Но какое предприятие погорело по снабжению самогоном колец Малого Пина! Самогон – «Слеза кометы», лучшие технологии Земли!
Ладно, чего там перебирать, дело-то прошлое.
Когда «зеркала» чинили? Сороковник минусуй от сегодняшнего. Единственный раз повезло тогда Петровичу сесть за штурвал настоящего дальнего корабля. За эту историю и списали его потом с лунной разгрузки. На локальную станцию техобслуживания посадили. На прикол. Навечно. Хотя он и там особенно не скучает.
Рассказать? Ну, наливай, что ли, хоть чаю. Печеньки есть?
Издалека начну, ты уж не обессудь. От телескопа имени Кеплера. Там-то всё и закрутилось.
Я этот телескоп монтировал на окололунной орбите. Не веришь? Ну да, да, пишут, что мы, люди, тогда едва пешком на Марс летали. Но на самом деле летали и на Юпитер. Медленно только выходило.
Я сорок лет назад уже монтажником был, хоть и на практике. Ты не перебивай, не вру. Как раз в пультовой дежурил – подай-принеси.
Запустили мы телескоп в тестовом режиме, настроили центральный пульт. Старшой включил его тихонько, без помпы (с помпой-то – только через неделю намечалось), и вся дежурная смена нашего АО «Заслон» на обед пошла. Ну, кроме меня, стажера. Наказали мне осуществлять общее наблюдение и посторонних в пультовую ни в коем случае не пускать.
Остался я один на весь огромный круглый зал, хоть танцуй. По центру – сорокаметровый кристаллический шар из монотрубок для приёма сигналов телескопа, вокруг него – бублик пульта. Стены зала прозрачные, и видно, что в холлах, на подступах к пультовой, ещё висят неопрятные «сопли» силовых кабелей. Но это ненадолго, к официальному запуску всё тут будет блестеть и лосниться.
Посидел я на заглавном «командном месте», посмотрел первые «исторические» кадры с нашего телескопа… Ничего в них особенного не нашёл. Вроде бы очередной технологический прорыв: гравитационно-магнитный… Зрелищности, однако, никакой – картинку постоянно накрывают кривые, цифры лезут. Ну, думаю, пусть научники банкуют, у них в холле гостиницы нашего модуля – тоже трансляция идёт. А мне бы неплохо селфи, что ли, устроить, вдруг больше и не будет такой занятной возможности?
Достал я видеокристалл, запустил его в полёт и давай снимать себя с разных ракурсов – за пультом, на фоне шарокристалла, стоя, сидя… Только хотел отсмотреть, что вышло, глядь – научники в коридоре кишмя кишат! Мембрану дверную облепили, стучат в неё, по кнопкам колотят!
Шлюз посопротивлялся минут пять, но, видно был у кого-то соответствующий допуск. Закрутилась воронка по центру мембраны и расширяться начала!
Я парень видный был. Встал возле шлюза, руки растопырил. Научники, конечно, двинули в прорыв: галдят, к совести моей взывают. А откуда у человека в рабочее время совесть?
Почему я автоматику не включил?
Автоматику они завсегда могли обмануть, там же что не лысина – то профессор. Именно, что лысина! А ведь даже в те годы избавиться от плеши или плохого зрения можно было, просто вызвав врача на дом. Но научнику настоящему ничего не жаль, даже собственного здоровья.
И вот, значит, орут они на меня, машут голопроекторами, рвутся в настроечный зал. Хотят телескопу чего-то там подкрутить.
Я – намертво встал. Нет, мол, и нет. И грудь выпятил под красным форменным комбинезоном:
– Не откалибровано! – кричу. – Начальник смены пускать не велел!
Они жестикулируют, лопочут мне чего-то про зеркала, пластины…
Я им, как положено, объясняю, что зеркала – это у них на Земле, а у нас телескоп – магнитно-линзовый. Линза из алмазной пыли и два магнита.
Они, вроде, начали слушать. Притихли. Я расслабился, руками развожу. И тут на меня сбоку выходят сразу два еца!
Ну, серийца, значит. Ец – по-ихнему – гражданин или вроде того. Это сейчас они на англо-русском стрекочут, а тогда и по-своему много говорили. И вот эти глаза их козявочные открываются прямо на меня. А в глазах – красное пятно растёт – мой комбинезон.
Я струсил, но держусь. Мне же старший смены потом такое внушение сделает – уши сами оторвутся. А глаза эти пузырчатые