чем ты там занимался четыре года? – спросил кузнец.
– Много чем. Весь последний год работал в монастыре. Там бы и остался, да настоятель не позволял водить туда девок.
– Вот козёл старый! Значит, завидовал он тебе?
– Нет, не в этом дело. В другом. Христианский бог монахам не дозволяет касаться женщин. Тот настоятель сам бабам нравится, хоть на правом глазу у него повязка. Он поёт в церкви, и бабы от его пения с ума сходят. Бог ему дал необыкновенный голос.
Старик-гусляр вдруг очень внимательно поглядел на Рагдая. Поставив ковш, который только что взял, он пробормотал:
– Чудные дела! И как же его зовут, этого певца?
– Феогност, – припомнил Рагдай не сразу, – да, Феогност. Только это имя он взял лет десять назад, когда стал христианином.
– А прежде как его звали?
– Не знаю, дед. Откуда мне это знать?
Дед разволновался сильнее. Заёрзал, скрипя скамьёй.
– Он ещё не старый, высокий, со светлыми волосами? Правого глаза у него нет, а левый глаз карий?
– Да, – удивлённо кивнул Рагдай, – так и есть. Ты что, его знал?
Будто не услышав вопроса, старик подался вперёд и стиснул костлявые кулаки.
– А где этот монастырь? В каком городе? В честь какого святого назван?
Рагдай не мог не заметить, что с гусляром творится неладное. Он хотел ответа, как ворон крови. Но как раз тут в кузнечную слободу влетел лихой всадник на сером в яблоках жеребце черкасских кровей. Круто осадив его перед кузницей, верховой окинул глазами всех, кто был под навесом, и, спрыгнув в грязь, которая чмокнула под его сапогами, весело крикнул:
– Что, Вирадат, плут старый, и здесь нашёл кому заморочить голову? Больно часто ты мне попадаешься на глаза в последнее время, поганый ворон!
– Здравствуй, Лидул, – промолвили в один голос дед и кузнец, почтительно встав. Спешившийся всадник на один миг перевёл глаза на Рагдая. Тут же о нём забыв, сердито насупился и склонил чубатую голову в сторону кузнеца, будто собираясь с разбегу его боднуть.
– Подкова слетела! Прочие тоже скоро поотлетают. Твоя работа была.
Кузнец сейчас же исчез в своей мастерской. Потом появился. Он нёс подкову, гвозди и молоток. Подойдя к коню, задрал ему левую переднюю ногу и приступил к работе. Конь, еще молодой, от страха заржал. Крепко держа уздечку, хозяин начал шептать ему что-то в ухо, и статный красавец замер. Рагдай разглядывал воина с любопытством. То был варяг – молодой, примерно под тридцать лет, невысокий, тонкий, одетый дорого. На ремне у него висела кривая сабля. Когда кузнец вбил последний гвоздь, её обладатель молча вскочил в седло и поскакал к Киеву, обгоняя большой торговый обоз, который сопровождала дюжина верховых. Они поприветствовали Лидула, и он им махнул рукой.
– Что это за воин? – спросил Рагдай кузнеца. Тот вытирал руки холщовой тряпкой.
– Лидул? Это человек Святослава. Что, ещё пьём?
– Да нет уж, пойду! Кажется, ворота уже открыли.
– У тебя в Киеве друзья есть? – опять прицепился дед.
– Нет, ни одного. Я здесь вообще никого не знаю.
– Вот это худо! А для чего ты пришёл