е, шириной в две ладони. Оно слабо пропускало свет, от этого комната с каменными неровными стенами выглядела мрачной. У одной из стен стоял сундук, на нём валялась чёрная тряпка. Я же лежала на комковатом шуршащем тюфяке, а под головой у меня была вонючая подушка из облезлой шкуры какого-то животного. Да и от меня не лучше несло: застарелым потом и, по-моему, мочой…
Фу… От жуткого запаха в первый день меня мутило, мне приходилось сдерживать рвотные позывы, из-за этого усилия голову простреливала нестерпимая боль. Во второй день стало чуть легче – рядом со мной поставили чашку с травяным отваром, и он хоть немного перебивал этот смрад. На третий день я привыкла и уже не так остро реагировала на витающий «аромат».
Встать и покинуть жуткое место тоже не могла. В первый день я попыталась, оказалось, это довольно сложно и очень больно. Голова закружилась, затылок немилосердно давило, меня повело в сторону кровати, а ноги от слабости тряслись. Поэтому я решила отлежаться и каждый день медленно, понемногу приподниматься, восстанавливаться.
За эти дни, что провела здесь, я видела только одного человека – служанку. Она не очень приветливая: не отвечала ни на один мой вопрос, быстро укладывала рядом со мной горячий камень, забирая остывший, меняла полный смердящий ночной горшок на пустой и не менее вонючий, а также два раза в день приносила жидкую похлёбку. Но сегодня вдруг раздобрилась и после того, как бухнула на сундук миску с неаппетитным варевом, сообщила: «Лекарь дозволяет тебе подняться». Когда он успел сделать осмотр и проверить моё состояние, осталось для меня загадкой.
Покидать свой маленький, но безопасный мирок, было страшно, но оставаться в неведении было ещё страшнее. Собравшись с духом, я сползла с кровати, одёргивая подол странного наряда. Кое-как пригладив растрёпанную косу, я растёрла лицо руками и на секунду замерла, успокаивая разбушевавшееся сердце.
– Ну что ж, пошли, – тяжело вздохнув, я сделала первый шаг.
Второй шаг сделать не успела – в комнату вошла особа, довольно высокая, крупного телосложения, с рыжей толстенной косой и недовольным лицом. Она быстрым взглядом окинула комнату и тихо по-змеиному прошептала:
– Я не знаю, как ты выжила. Но, надеюсь, поняла, что лезть к моему мужу не надо, обихаживай своего. И не вздумай жаловаться, всё равно не поверят.
Сказав это, она быстро вышла из комнаты, оставив меня в одиночестве.
Ошеломлённая, я тяжело опустилась на пол и простонала:
– Господи! Она – то есть я – к чужому мужу приставала! И поэтому её убили?!
Глава 1
День не задался сразу. Выезжая за ворота, пробила колесо моей любимой ласточки. Пришлось ехать на трамвае, и, как назло, рядом со мной разместился мужик неприятной наружности, страдающий жутким похмельем. Он не прекращая стонал и громко дышал, «благоухая» запахом перегара.
Стоило мне зайти на фабрику, как Сан Саныч сообщил об очередной поломке трёх станков. А это значит ждать и терять время в ожидании их ремонта. Я, конечно же, могла сама устранить поломку, ведь в начале нашего пути я так и делала. Но сейчас я – директор и хозяйка большой фабрики, в которую поступают заказы с четырёх стран мира, а значит – не комильфо.
В конце рабочего дня созвонилась с бывшим мужем – мне потребовались товарные накладные, и мы в очередной раз поцапались. Кажется, его молодая жена знатно треплет ему нервы, но срывать своё плохое настроение на мне даже бывшему мужу я не позволю.
Единственное приятное событие скверного дня – это беседа с сыном. Он уже около трёх лет живёт в Канаде, работает в крупной компании, там же нашёл девушку и не собирается возвращаться. Неоднократно приглашал к себе, но как же я смогу бросить своё детище?
– Мам! Мне пора бежать. Приглашение в силе, продавай свой бизнес и начни уже путешествовать.
– Ещё годик, и точно всё брошу.
– Ну-ну, – хмыкнул Витька и отключился.
Я же, быстро убрав со стола остатки позднего ужина, посетила ванную и легла спать.
А проснулась «тута» или «здеся». В жутких условиях, где живут мрачные личности, и вдобавок к этому меня только что обвинили в неверности.
Но выбора у меня нет, и спустя десять минут я с опаской выглянула за дверь своей комнаты.
«Мда. Что сказать, Средневековье во всей красе». Открывшаяся передо мной картина удручала. Большой холл представлял собой прямоугольное помещение между тремя парами деревянных столбов. В центре его находился огромный камин, весь покрытый копотью. Вход в дом был узкий, с фронтонной стороны. В нишахза столбами – отдельные нефы-спальни. Стены в основном каменные, но одна почему-то была плетневая, обмазанная глиной. Окна имелись лишь в одной продольной стене холла. Пол земляной, утрамбован до состояния окаменелости, устлан соломой и, по-моему, камышом.
В этом же холле в небольшом отдалении от очага стоял стол, на котором две дородные дамы шустро разбирали глиняную посуду, а потом ловким движением рук смахнули на пол все объедки, что только что лежали на нём: рыбьи кости, крошки, огрызки яблок. Заметив вкусности,