уровой линии для её очистки бульдозеристам. Иных производственных подвигов от геолога на буровых не требуется.
Как правило, все работники геологоразведки в силу специфики своей работы в глухой тайге – мастера на все руки. Валера, наоборот, не умел, да и не хотел делать ничего. Дошло до того, что перед разметкой новых буровых линий «старшак» – начальник участка – просил промывальщиков заготовить вешки для Валеры. Ибо очень боялся, что этот неумеха, рубя промороженное дерево топором, порубит себя вместо вешек.
Чтобы бы ни делал, что бы ни пытался сделать Валера, итог был один – всё выходило через пень-колоду. Да и облик его не располагал к осознанию какого-то выдающегося интеллекта. Круглое лицо с большой, даже огромной вечно отвисающей нижней губой. Рохля во всём – в профессии, умении, неудавшейся семейной жизни, облике… И, как венец полной никчемности, потрясающий документальный факт. Начальник буручастка заболел, и обязанности «старшака» возложили на Валеру. Пользуясь слабиной нового командира и отдалённостью участка, буровики в честь дня рождения сразу двух бурильщиков замутили брагу. Да такую, что два дня не выходили на положенный ежедневный сеанс по рации селекторной связи.
На участок выехал сам начальник экспедиции. Много чего он повидал за годы работы в геологоразведке, но такое… Весь участок вповалку лежит в отключке. А в столовой, напротив кастрюли с гущей от браги, периодически черпая эту гущу ложкой и размазывая по грязному лицу слёзы, сидит и рыдая пишет докладную на имя начальника экспедиции Валера Мирошниченко. О вопиющем факте нарушения трудовой дисциплины – браговорении, и столбиком – фамилии инициаторов данного проступка. Где на первом месте он указывает себя и не просит, а требует максимально жестоко наказать всех виновных. При этом – это уже был чистовик – на столе лежало несколько забракованных (перечёркнутых) вариантов рапорта – докладной Мирошниченко на самого себя. После этого авторитет его как мужика в экспедиции и на Дебине, где он жил, скатился в самый низ.
Но, как показали дальнейшие события – не всё то золото, что блестит и наоборот. И под внешней личиной рохли и хронического неумёхи скрывалась мужественная и достойная всеобщего уважения личность…
Вот так и жил Валера Мирошниченко: ни себе – ни людям, вроде бы есть человек, и нет его. А потом нашлась добрая женщина, подобрала Валеру. Как сама говорила, вначале просто пожалела, потом – привязалась, и на удивление всем тот стал буквально на глазах перерождаться, даже внешний облик сменился. А тут как гром с ясного неба. Ещё в декабре 1991-го Горбачёв внес геологоразведку золота на Колыме в реестр нерентабельных предприятий и прекратил её финансирование. Вначале никто не верил, что это серьёзно. Ведь разведка – это базисная основа добычи золота. И администрация экспедиций всеми правдами и неправдами старалась спасти главные кадры – геологов-маркшейдеров и бурильщиков, выискивая для них пусть и мизерные, но постоянные выплаты хотя бы части тарифов. Но после развала Союза стало ясно, что это ненадолго – это, в обозримом будущем, уже навсегда. А раз навсегда, то нужно менять профессию и искать новое место работы. А кому на Колыме были нужны в начале 90-х специалисты узкого профиля – геологи и бурильщики? Никому. Теперь было не до жиру. Жизненно необходимо нужно было найти даже не работу, а ремесло, способное спасти от неминуемого голода и дать кусок хлеба…
Бывшие геологоразведчики стали группироваться в мини-ватаги по два-три человека, старательно пытаясь скрыть от других места своих «угодий». Ловили и прямо на месте солили хариуса, собирали грибы, ягоды, зимой ставили петли на зайцев. Зайцев каждый добывал в одиночку. На левом берегу Колымы, где стоял поселок Дебин, зарослей ивняка (а значит и кормовой базы для зайцев) было мало. Приходилось на лыжах переходить на другой берег. Вот там, вокруг некогда большого, а теперь разбитого на две части озера Лебяжье ивняка, а значит, и зайцев, было много. Но имелась и большая опасность свернуть себе шею.
В годы ГУЛАГа озеро Лебяжье было одним из главных поставщиков торфа Дальстрою, для этой цели здесь даже специально стоял женский лагерь. И для более масштабных работ было вырыто большое число дренажных канав – траншей для осушения. Теперь эти места бывших разработок частично обвалились, заросли и стали совершенно незаметными под снежным покровом, превратившись в смертельные ловушки для охотников за зайцами. Падения, растяжения и вывихи в этих занесённых снегом ямах были часты, но до серьёзных травм до поры до времени не доходило.
Уверенность – хорошее качество. Плохо, когда она трансформируется в самоуверенность. За этот год, когда буквально всё приходилось решать самому, Валера здорово изменился. Нужда заставила его совершенно иначе относиться и к окружающему миру, и к себе самому. Несколько удачных решений вселили в него уверенность, что теперь он стал настоящим колымским мужиком. А раз он мужик, то негоже ему при решении своих проблем обращаться за помощью. Но находить верные решения самому не всегда получалось.
Казалось бы – что может быть проще и доступнее лова зайца в петли? Достаточно пары-тройки уроков – и дерзай. Ан нет.