противника. Сцепившись, оба покатились по полу.
– Бей найденыша, – прошипел Косой и вместе с Дылдой стал жестоко пинать мальчишку ногами. Тот отбивался, пытаясь встать, но силы были неравные.
– Прекратить! – широко распахнулась дверь, на пороге стоял дежурный воспитатель. – В чем дело? – шагнув вперед, обвел всех сонными глазами.
– Да это мы так, немного поиграли, – гадливо улыбаясь, сказал Браток и вместе с приятелями покинул умывальник.
– За что они тебя? – уставился на мальчишку воспитатель.
– Немного поиграли, – открыв кран, сунул тот под холодную струю разбитый нос.
– Ладно, умойся и иди спать. Утром будем разбираться.
Максим обождал, пока остановилась кровь, пощупал переносицу – цела. Ополоснул лицо и, завернув кран, пошаркал тапками через коридор в спальню. Там под потолком горел ночной свет, на узких койках, укрывшись одеялами, сопели носами воспитанники.
– Мы еще с тобой посчитаемся, гад, – пробубнили с крайней у окна.
– Да пошел ты, – взглянул туда Максим и принялся разбирать постель.
Он улегся, немного повертелся на жестком матрасе, устраиваясь поудобнее, укрылся до подбородка одеялом. Он глядел в подсвеченный синим светом потолок и размышлял о своей жизни. Она, как говорится, не задалась.
Двухмесячным младенцем его оставили на крыльце одного из подмосковных роддомов, завернутым в старую тельняшку. После осмотра и установления пола медперсонал, составив акт, дал подкидышу имя Максим, отчество Николаевич и фамилию Найденов. А еще в роддоме сделали запись о рождении: 2 мая 1995 года – утро, когда нашли. Потом нового гражданина отправили в дом ребенка, а по исполнении трех лет поместили в Балашихинский детский дом.
Кроме него, там воспитывались еще шестьдесят мальчишек и девчонок, лишившихся родителей, в том числе семнадцать сирот. Жизнь у всех была несладкой. Россия лежала в разрухе, на Кавказе шла война, в стране правили бал олигархи и криминал.
Мелюзга всего этого не понимала, а вот старшие ребята вполне. Глядя вечерами телевизионные программы в красном уголке, где постоянно транслировали сытую жизнь на Западе да еще бандитские сериалы, мальчишки мечтали стать рэкетирами, а девочки – валютными проститутками. Отсюда черпался первый житейский опыт и нехитрая жизненная философия: сила с деньгами решают все.
Найденов становиться рэкетиром не желал. Его влекло море, почему – он не знал. Возможно, неизвестный папашка был флотским или что другое. Мелким пацаном любил пускать кораблики в лужах, повзрослев, запоем читал книжки о моряках, имевшиеся в библиотеке. А еще любил мечтать о дальних странах, путешествиях и чудесах. По натуре был романтиком.
В детдоме имелись свои лидеры из старших: пятнадцатилетние Браток с Дылдой и Косой, стоявшие на учете в детской комнате милиции, окружившие себя холуями и третировавшие других.
Они отбирали еду у младших, получали дань от тех, кого навещали родные, заставляли себе прислуживать и всячески издевались. Максим был единственным, кто не подчинялся, и его «ломали». В этот раз били за то, что дал на ужине Косому в глаз, когда тот плюнул в тарелку Витьке Бугрову. Витька был тихим безответным пацаном двумя годами моложе Максима и постоять за себя не мог.
«Так больше нельзя. Нужно что-то решать», – решил Макс, натянул на голову одеяло и погрузился в сон. Прерывистый и тревожный. Снилось ему серое пространство, по которому он брел, уходя все дальше и дальше. Где-то там, впереди, – он знал точно, – встает солнце. И совсем другая жизнь, не та, которую знал. Светлая и безоблачная. Но конца тому пути не было, силы таяли.
Утром после завтрака, состоявшего из каши-размазни, черняшки с кусочком масла и пахнущего рыбьим жиром чая, все участники драки, понурившись, стояли в кабинете директрисы. Это была средних лет фигуристая дама в зарубежных шмотках, с перстнями на пальцах и золотыми серьгами в ушах. Звали директрису Татьяна Александровна.
– Опять ты, Фокин, – уставилась на Братка накрашенными глазами начальница. – Что в этот раз не поделили?
– Найденыш на ужине ни за что ударил Косого, – кивнул тот на приятеля. – Ну, мы его того, немного поучили.
– Чтоб я больше не слышала этих блатных кличек! – Лицо директрисы пошло красными пятнами. – Здесь тебе не улица. Понятно?!
– Ага, – сделал Браток рожу ящиком, а его приятели заухмылялись.
– Ну а ты что скажешь, Найденов? – перевела она на мальчика жесткий взгляд. – Государство заботится о вас, кормит, поит, одевает. А вы ведете себя, как бандиты.
«Государство кормит, а ты, сука, все разворовываешь», – подумал Макс, но промолчал. Себе дороже.
– Значит так… – Успокаиваясь, Татьяна Александровна полюбовалась ярким маникюром на ногтях. – Еще одна такая драка – и отправлю в колонию для малолеток. Вы меня знаете. А теперь пошли вон.
Все уныло вышли из кабинета и разошлись по сторонам.
Чуть позже Максим, в сером кургузом пиджачке и с обтрепанным портфелем в руке, топал по Балашихе на занятия.