анные препятствия. Я не была им рада, но не унывала, справлялась по мере поступления со всеми перипетиями.
Мои сны были просты и незатейливы. Я их легко понимала. Но только не сегодняшний. Хотя, какая разница? Мне приснилась запертая на висячий замок изнутри комната. Кроме меня в ней никого не было. Я не знала как туда попала и зачем.
Зазвенел звонок очень похожий на школьный. Я подошла к колесу (в таком обычно бегают белки) и начала перебирать ногами. Постепенно темп стал настолько высоким, что мне уже не удавалось разглядеть ничего вокруг. Стены и обод моего тренажёра слились в единую серую завесу, но я не останавливалась. Продолжала переставлять ноги и крутить колесо.
В какой-то момент совершенно перестала понимать что происходит. Утратила ориентир пола и потолка. Потеряла счёт времени, но остановиться не могла.
Вдруг стены комнаты пошли волнами. Колесо заклинило, и я рухнула на колени. Кирпичная кладка рассыпалась, и в проёме показался мужской силуэт. Глаза слепил яркий свет, и я никак не могла разглядеть человека, сколько не старалась.
Усиленно моргала, но зрение не прояснялось. Мужчина, видимо уставший ждать, взял меня за руку и вывел наружу. Всё. Больше ничего не приснилось. И к чему это? Непонятный сон.
Именно так я думала, бегая по кухне в поисках оставленных где-то ключей. Они обнаружились на обеденном столе. А когда я схватила связку, задела хрустальную вазочку. Сахарница со звоном разбилась о плитку пола. Вот же!
И тоже, наверное, какой-то знак. Не знаю какой. Мама была мастерица их толковать. Она верила в сны и приметы. Папа верил в маму. А я только в таблицу умножения и колебания валютного рынка.
Поэтому оставив осколки сахарницы на полу, закрыла дверь, села в такси и поехала в новый офис. Кто знает, возможно, он станет моим местом работы на следующий год. И сахарница тут совершенно не при чём.
Живой товар
В офис знаменитого Владислава Барсова я входила вместе с нынешним работодателем Москвитиным, с которым у меня сложились отличные отношения. Он оберегал меня как дочку, о которой мечтал всю жизнь. Если бы мог, наверное, и за сына бы просватал. Но договор есть договор. Я выполнила свои обязательства по контракту, теперь была его очередь отойти в сторону.
По условиям нашего соглашения он мог пользоваться моими услугами только один год. И уже завтра этот срок заканчивался. А значит, больше никаких ни личных, ни деловых контактов у нас не будет. Честно говоря, мы оба жалели и не хотели расставаться. Но это было нереально.
А ещё по условиям договора мой нынешний работодатель должен был найти мне следующего. Передать, так сказать, в хорошие платёжеспособные руки. На прошлой неделе он принёс мне фотографию хмурого мужчины средних лет с внимательным взглядом. Уточнил, устраивает ли меня его платёжеспособность. С деньгами у человека на снимке было даже лучше, чем у Москвитина. А это было самым важным для меня вопросом. И мы пошли знакомиться.
Владислав Барсов, 35 лет. Разведён. Детей нет. Образование получил за границей. Владелец заводов, газет, пароходов, и не только. Единственный сын знаменитого Георгия Барсова. Легендарного бизнесмена сколотившего состояния в 90-х и разбившегося на собственной яхте около 10 лет назад.
Сын подхватил бразды правления многомиллионным концерном внезапно. Но капитал не потерял, а кратно приумножил. Сейчас Владислав до Форбса не дотянул совсем немного. Да какая разница? Главное, что мою зарплату оплатить сможет. А это единственный важный момент. С остальными амбициями пусть разбирается сам.
Офис Барсова поражал своим размахом и сочетанием противоположностей. В центре Москвы, в башне из стекла и бетона. Огромные пространства с большим количеством столов в нём чередовались с рядами кабинетов по индивидуальным карточкам. Открытые помещения с лифтами по именным ключам. Необычно.
Секретарь, похожая на манекен модного магазина, проводила нас в кабинет. Предупредила, что Барсов прибудет ровно в 12. Предложила чай, кофе и соки. Мы оба отказались.
В кабинете Барсова всё было удивительно. Москвитин здесь уже бывал, а я рассматривала обстановку с интересом. Две стены с витражными окнами занимали различные растения. Мхи и папоротники, орхидеи и пальмы. Всё это настолько органично сочеталось, что хотелось сидеть тут в гамаке и наслаждаться жизнью.
Две другие стены мерцали чёрной притягательностью бездны. Походили на громадные экраны телевизоров. Но стыков между мониторами я не обнаружила, сколько ни всматривалась. А о другом предназначении необычных поверхностей догадаться не смогла.
Посреди кабинета стоял огромный круглый стол. Тёмный цвет коньяка многолетней выдержки добавлял ему благородства. Мне почему-то захотелось прикоснуться к деревянной поверхности. Почувствовать гладкую прохладу. Удостовериться, что он вырезан из дерева. Я подошла к столу и замерла.
– Морёный дуб. Итальянская мастерская. – Раздалось прямо над моим плечом приятным мужским голосом. Это было так неожиданно, что я чуть не подпрыгнула на месте. Шагов я не слышала, хотя на полу не было ковра. Только идеальный наборный паркет.
– Здравствуйте,