бросила халат, заправила за уши выбившиеся из косы рыжие пряди и лишь затем направилась к окну. Магический светильник зажигать не стала, хотела получше рассмотреть нарушителя покоя. Впрочем, и без света догадывалась, кто посмел разбудить меня в первом часу ночи. На то хватило бы совести только у одного человека – Мейсона Каллеба – моей извечной головной боли и по совместительству друга детства. Хотя можно ли назвать другом того, кто вспоминает о тебе, когда ему что-то нужно? Всегда крайне срочно и безотлагательно!
– Рыжик, – донесся с улицы знакомый шепот. – Проснись уже!
«Так и есть! Опять явился! В который раз? Сотый?» – раздраженно задалась вопросом и с долей остервенения затянула на талии шелковый поясок.
За пять лет совместной учебы в академии магии мне ужасно опостылели проделки Мейсона. Давно пора было положить конец нашему общению и позволить старому знакомому самому выбираться из передряг. Так и сделала бы, если бы не обещание, данное его матери перед смертью, и еще один неоспоримый факт, который не приносил на протяжении последних лет ничего, кроме мучений. К счастью, уже завтра, вернее, сегодня им придет конец. Они уйдут, оставив лишь воспоминания… Приятные и те, которые я предпочла бы похоронить на задворках сознания.
– Рыжик! Умерла ты там, что ли? – раздосадованно шикнул Мейсон. Терпение покидало его. Неудивительно, ведь он привык к исполнению желаний по щелчку пальцев. – Хватит дуться! Не спишь ведь. Открывай! Есть разговор.
Я испустила протяжный выдох, распахнула оконные створки и наткнулась на укоризненный и в то же время ликующий взгляд пленительно голубых глаз. Их цвет сложно было рассмотреть в полумраке. Однако я знала, сколь он удивителен. На губах Мейсона расцвела широкая улыбка. Добился-таки своего!
Желая показать высшую степень недовольства, я сложила руки на груди, плотно сжала губы и прошипела:
– Ты знаешь, который час? Если нет, то советую взглянуть на циферблат.
– Догадываюсь, – с показной небрежностью ответил ночной гость.
Он обернулся, посмотрел куда-то вдаль, оперся ладонями на оконную раму, подтянулся на руках и с завидной легкостью запрыгнул в комнату. Я едва успела отскочить. Не отреагируй живо – Мейсон сбил бы меня с ног.
Очередной озорной поступок Каллеба породил в груди волну негодования. Я не стала прятать эмоции, а позволила отразиться им на лице. Однако старый знакомый сделал вид, что не замечает недовольства. Скользнув по мне взглядом, тихонько прикрыл створки и вновь взялся всматриваться в темноту. На миг в голове пронеслась мысль, что он непременно наложил бы на окно запирающее заклинание или окутал бы нас скрывающим пологом, если бы не замурованные в стенах нейтрализаторы, которые были настроенные на погашение подобных заклинаний.
– Зачем пожаловал? – потребовала я объяснений, догадываясь, что иначе не получу их.
Мейсон отстранился от окна, выпрямился и сосредоточил внимание целиком на мне. Сердце тотчас замерло от восторга и восхищения, спустя долю секунды затрепетало в груди, словно листок на ветру. Так происходило всякий раз, когда мы оказывались наедине. Годы знакомства и море душевной боли должны были заковать сердце в броню, превратить в кусок льда, однако оно продолжало неистово колотиться в присутствии друга. И я ничего не могла с этим поделать.
Мейсон Каллеб был невероятно одаренным и поразительно красивым мужчиной. Пожалуй, самым красивым из всех, кого я когда-либо встречала. Высокий, мускулистый, с притягательными ямочками на щеках, которые неизменно появлялись подчас широкой улыбки. В голубых глазах, обрамленных длинными ресницами, плескались океаны, а в светлых волосах обосновалось яркое солнце. От потомственного аристократа всегда исходила аура мужественности и небрежной уверенности в себе. Возможно, даже излишней. Неудивительно, что граф Корнуолл пользовался популярностью у девушек. Впрочем, у замужних женщин тоже. Данный факт никогда его не останавливал и зачастую доставлял массу проблем, решение которых порой ложилось на мои плечи.
– Так зачем пожаловал? – повторила я вопрос, вздернув подбородок, и одарила ночного гостя не самым дружелюбным взглядом.
Мейсон прошел к расправленной кровати и плюхнулся на нее без приглашения. Бестактный поступок привел меня в еще большее негодование.
– Я тоже рад видеть тебя, Рыжик. Мне нужно отсидеться где-то часок, – его низкий гортанный голос напоминал густой мед. – Хорошо, что ты живешь на первом этаже, на второй я бы не вскарабкался сегодня. Стремительный забег отнял все силы. Не припоминаю, чтобы когда-либо удирал так от кого-то, – произнес друг и вдруг расхохотался. Произошедшее казалось ему забавным. – Правду говорят: захочешь жить – научишься вертеться. Семь тысяч футов за пять минут! Я в шоке от себя…
«Да не в шоке ты, а в полном восторге!» – фыркнула в мыслях, закрыла глаза и покачала головой.
Я не стала уточнять, что произошло. Зачем? Ситуация была очевидной и старой как мир. Годы шли, но Мейсон не менялся. Изо дня в день он делал одно и то же: гонялся за новой юбкой. Горечь осознания не принесла ничего, кроме новой порции боли.
– Здесь