лубже в прошлое, тем она менее точна. У двух писателей, равно талантливых, книги об одной и той же эпохе, об одном и том же герое – совершенно разные. И одна и та же историческая личность – два разных человека.
И что уж тогда говорить о фантастике, которая о будущем! Фантаст-футуролог предъявляет читателю альтернативное будущее. Очень даже альтернативное! Потому что истинное будущее не ведомо никому. Да, оно вытекает из прошлого и настоящего, и на этом базируется наука футурология. Но всё случайное, неслучайное, привходящее учесть невозможно! Писатель-фантаст полагается на собственные футурологические соображения, на интуицию. И – на обстоятельства, сформировавшие его как творца. У кого-то – страхи, у кого-то, напротив, мечта. Самый крупный, на мой взгляд, автор антиутопий – Герберт Уэллс. В фантастике мечты наиболее ярко работали Иван Антонович Ефремов, ранние Аркалий и Вопис Стругацкие, Георгий Сергеевич Мартынов…
Но сложнее всего приходится фантасту, создающему альтернативное настоящее. Оно же не соответствует тому, что мы видим вокруг себя своими глазами. Прилетают обвинения: автор искажает действительность, кого-то учит жить… Недовольства, придирки, обиды. Самое неблагодарное для фантаста поле деятельности – нашидни. Но тут уж следует помнить слова, давным- давно сказанные Марком Аврелием: делай что должен, и будь что будет.
В романе «Астронавты» альтернативное начало нашего века контрастно переплетается с началом двадцать второго. А весь наш родной двадцать первый, как мне представляется, судя по началу, будет настолько интересен, что заслуживает отдельного романа, который появится, если это будет угодно Высшим Силам.
А вынужденные посадки, как мне думается, не исключены и в будущем. Дороги Космоса трудны и опасны. И мало ли что может ждать внизу.
Марк Москвитин
Примечание. Главы, относящиеся к нашему времени, имеют более узкую страницу благодаря увеличенному левому полю. Главы, посвящённые будущему, даны в нормальной ширине.
Астронавты
Пролог-1. Писатель Григорий Ольховский
Печальные, тысячевёрстные, даже мыслью подчас не охватные российские просторы… То там, то здесь прочерчены они бесконечными линиями железных дорог. Бывало, устав до одурения от многочасовой ходьбы по лесам и болотам, выйдешь ночью к насыпи, по которой тянутся две пары рельсов – и не вдруг поймёшь, откуда тянутся, куда зовут, слабо отблёскивая под луной… Вспыхнет на горизонте звезда прожектора, луч ударит в глаза – и на минуту перестаёшь видеть тёмные кусты вокруг. Не спеша, долго тащится грузовой состав под железный стук и грохот колёс. Последний вагон с красным огнём медленно укатится за изгиб дороги. Издали донесётся и затихнет мрачный рёв электровоза… А в нескольких километрах сзади, настигая, мчится скорый поезд, с длинными пунктирами горящих окон, огромной ящеркой изгибаясь в закруглениях пути…
Я не боялся заблудиться в местных лесах, отправляясь за грибами. Достаточно замереть и прислушаться. Железнодорожная линия хоть из какого далёка даст знать о себе. Выйти на неё и свернуть вдоль. Всегда дойдёшь до станции или остановочной площадки… Но пока доберёшься до этих шпал, через заросли и буреломы, через болота, да ещё на исходе долгого дня – бредёшь совсем никакой.
У дверей станционного здания я задержался, услышав сигнал пассажирского локомотива. Фирменный пропускали по главному пути. Товарняк остановили на первом. Но здесь он состоял из порожних платформ, и я видел проносящиеся зелёные вагоны. И – ощущал знакомую дрожь внутри. Знаю за собой это странное свойство: видеть своих возможных героев. Иногда даже сквозь стены. И провидеть их будущее. Нет, никакой мистики, просто живое воображение…
Мимо ехали мужчины, женщины, дети. Инженеры, учителя, мелкие коммерсанты, отпускники… Вряд ли думающие о том, что участвуют в слепом эксперименте судьбы: снова и снова наудачу свести одних с другими. И кто знает, когда найдут друг друга искра и порох, парус и ветер, винт и крыло… Между случайными попутчиками возникают случайные разговоры. Ни к чему не обязывающие – но именно поэтому в них можно сказать что-то важное и сокровенное. Если покажется, что собеседник способен понять.
Всё не те, не те… О! Вот они, промчались, двое в купе. Всего двое, вагон заполнен наполовину. Вот эти! Каждый едет в свою командировку. Одному уже шестой десяток. Маленький, ловкий, черноволосый, в стареньких очках – экспедитор небольшой коммерческой фирмы. Одинок после развода и вынужденного переезда в другой город, где и живёт сейчас. Нелегко переносит разлуку с дочерью – переписка не заменяет живого общения. Тоску глушит книгочейством и работой. Циничные работодатели платят в обрез: не пьёт – значит, и денег больших ему не требуется. Лишь бы с голоду не помер, а без деликатесов обойдётся, а одежду и обувь пусть носит бережно… Сейчас едет в купейном вагоне только потому, что в кассе не оказалось плацкартных мест.
Собеседник – полная ему противоположность. Двадцатичетырёхлетний старший лейтенант, следователь военной прокуратуры, едет в связи с розысками солдата, сбежавшего из части. Жизнерадостный, красивый блондин с тёмно-синими глазами,