ли чудищем поганым. Горыныч не возражал. Пусть будет змей, раз им так сподручно.
Днём Горыныч спал в пещере. Вход в жилище он закрывал большим камнем, чтобы случайный гость не застал его врасплох. А ночью дракон вылетал на охоту. Или просто сидел длинными летними сине-сверчковыми вечерами на макушке Лысой горы и смотрел, как гаснут последние солнечные лучи на разноцветных крышах человеческих домиков далеко внизу.
Когда-то там возникла деревушка, которая быстро разрослась и превратилась в город. Выросли резные терема, растянулись по земле прямоугольники полей. Прибились к городским воротам посёлки с маленькими деревянными домиками, коровами и собаками. Собак дракон не любил. Громкие они очень. А коров любил. Коровы вкусные.
А ещё любил Горыныч лето. За его многоцветность, многозвучность и яркозакатность. Любил он и зиму, когда от занесённых снегом крыш поднимается серой паутинкой дым, связывая тяжёлое небо с дремлющей землёй. Дракон расправлял чешуйчатые крылья и парил над городом и лесом.
Так и жил дракон в ладу с собой и окружающим миром, пока Вселенная не решила, что для баланса и гармонии не хватает ему неприятностей. А уж если Вселенная чего решила, то так тому и быть.
И вот однажды дневной сон дракона был нарушен самым грубым образом.
– Выходи, чудище поганое! – раздался молодой звонкий голос из-за камня, закрывающего пещеру.
Горыныч открыл глаза и замер. Если не шевелиться, то снаружи подумают, что дома никого нет. А если снаружи так подумают, то гостей можно избежать. Слышал он раньше подобные призывы, ничем хорошим они не заканчивались. Сначала выходи, потом сражайся, потом новую голову отращивай. А голова, это вам не хвост, не так уж просто её обратно отрастить. Нет уж, никуда он выходить не собирается!
– Кому говорю? Выходи, змей подколодный! – не унимался посетитель.
Змей закрыл глаза и затаил дыхание. Мысли заметались в его голове, оценивая степень безопасности. Камень, закрывающий вход в пещеру плотно стоит. Щелей не должно быть. Значит, гость незваный не пролезет. Огня дракон не зажигал, дым его не выдаст. Пошумит немного нарушитель спокойствия и уйдёт восвояси. Надо подождать.
Снаружи принялись стучать по камню, закрывающему вход. Стучали чем-то звонким, похоже, мечом-кладенцом. Как же это не вовремя! Дракон давно ушёл на покой. Деревни не жёг, крестьян не разорял, богатырей стороной обходил, девок не воровал. Ну девок он и раньше не воровал, зачем они ему?
И пещеру себе дракон облюбовал в таком месте, что без подробной карты не найти. Лысую гору людишки боялись. Выдумали про неё столько страшилок, что хватит на всю зиму вечерами рассказывать. При этом селились люди у подножия Лысой горы с завидным упорством. Хорошо хоть вверх не лезли. И вот вам, извольте радоваться, нашёл дорогу кто-то!
Воздух, который дракон набрал полные лёгкие, стремился наружу. Горыныч боялся его выдохнуть, это могло выдать его. Гость услышит змеево дыхание и придётся впустить посетителя. Иначе растрезвонит по всей округе, что Горыныч не гостеприимен.
– Эй, чудище поганое! Ты там не сдохло? Это было бы совсем некстати, – настаивал на контакте гость.
Вот назойливый! Горыныч аккуратно отдышался. Придётся, видимо, наглеца прогонять.
– Я ничего не покупаю! – выкрикнул змей в сторону входа в пещеру.
– Да я не продавец, мне поговорить с тобой надо, – донеслось снаружи.
– И биться я с тобой не буду. Хоть в равном бою, хоть в неравном. Хватит уже за мой счёт самовыражаться! – обиженно заявил змей.
– Я не биться, я жить к тебе пришла! – зазвенел голос снаружи.
Горыныч уставился на камень, закрывающий вход в пещеру. Там что, девка? Жить к нему пришла? А он её звал? Дракон скептически покачал головой. Шугануть может гостью? Он подполз к камню и легко сдвинул его. Высунул наружу клыкастую голову, зажмурился от яркого солнца.
– О, ты правда большой и страшный! Лапы когтистые, брюхо чешуйчатое… Я думала, врут богатыри, чтобы покрасоваться своей силой, – заявила девка.
Змей уставился на неё жёлтыми глазами, ожидая, что гостья сейчас одумается, напугается и с визгом побежит с горы вниз. Для большей убедительности Горыныч поднял переднюю лапу, растопырил веером когти и выразительно повёл глазами в сторону тропинки.
Девка стояла перед ним, задрав голову, смотрела прямо и не боялась. Совсем. Кокошник её съехал в сторону, видимо, от трудного подъёма в гору. Красный сарафан подоткнут под пояс, и высоко открывает стройные ноги в кожаных сапожках.
– Ты кто? – спросил дракон.
– Василиса Ивановна Премудрая, – представилась девица. – А тебя как по батюшке?
– Василий Горыныч Змей, – представился дракон. – Вид Драконус обыкновенус руссо вариантус. Огненный я, – добавил он на всякий случай. – Можно просто змей.
– Тёзка значит, Вася, – улыбнулась гостья.
Девка отдёрнула сарафан, поправила кокошник, перекинула на грудь длинную пшеничную косу и снова уставилась на змея синими глазами.
– Я