снова ушел в свою комнату. Раздался невообразимый грохот, за которым последовали скрипящие звуки. Данила вернулся, тужась и пыхтя. Он тащил за собой огромную раскладушку с торчавшими в разные стороны пружинами.
– Фух, наконец-то ты пригодилась, – сказал он, обрушив ее на пол у моих ног. В ответ на мой взгляд он объяснил, – Держал ее на балконе.
Раскладывать скрипучую старушку пришлось нам обоим – до того проржавели механизмы. Если бы кто-то попросил сравнить, на что это было похоже, то на ум бы пришел изощренный цирковой номер. К счастью, матрас и белье у Данилы тоже нашлись и, к счастью, в неплохом состоянии.
– Спокойной ночи, Иван! – пожелал он, уже дверь прикрывая в свою комнату. Но вдруг спохватился, – Ты обычно встаешь в 7 или в 8?
Я честно сказал, что в 12. Данила что-то прокрутил в уме, кивнул и захлопнул дверь. Когда я выключил свет и упал на матрас, мне было далеко не до сна. В голове крутился ворох мыслей, они толкались и перебивали друг друга. Яркий свет из окна отражался белым квадратом на стене и тоже мешал заснуть. Я смотрел на него и думал: «Кто он такой, Данила Соколик? Можно ли ему доверять?» Он явно не хотел, чтобы я видел его комнату, он почти ничего не рассказал о себе, он занимался странными делами. Но все же он спас меня сегодня по какой-то причине. Хотел он спасти меня или дом, в котором живет? Вот главный вопрос.
Вскоре я понял, что на все эти вопросы у меня нет ответа и я по-просту трачу время. Повернулся на бок и заснул. Утро наступило почти мгновенно: мне ничего не снилось. В квартире было тихо, только из открытого настежь окна доносился смех и разговоры прохожих да гудки проплывавших по каналу теплоходов. На часах было 12:30. Решив, что Данилы нет, я решил пока позавтракать.
Кухня была полной противоположностью комнате, в которой я провел ночь. Такое нагромождение вещей, наверно, бывает только у завзятых клептоманов. Здесь было большое окно, только свет задыхался в нагромождении самых разных штук, для описания которых у меня иногда не хватало слов.
На столе рядом с окном стояла деревянная доска, похожая на шахматную, на которой стояли белые и черные камушки. К стене над ней был кнопкой приколот лист бумаги с надписями: «Данила – 52, Поля – 40». На подоконнике лежал армейский бинокль, рядом с которым соседствовали не то африканские, не то южноамериканские погребальные маски. Рядом с холодильником стоял настоящий комплект из доспехов средневекового рыцаря. Я потянул ручку холодильника: на меня налетел едкий, почти тошнотворный запах от стоявших в ряд на дверце пробирок. Жидкость в них была красного цвета. Помимо этого, в холодильнике на полке стояли пластиковые контейнеры с прилепленным на них бумажным скотчем. На них стояли подписи черным маркером. Я пригляделся к одной: она гласила «Печень, 1 месяц». Дверца с грохотом закрылась.
Единственное, чего здесь не было – и я обнаружил это с большим разочарованием после получаса тщетных поисков – это еды. Часть стола занимали косые башни из коробок пиццы, в которых я нашел только недоеденные корки. Приколотые на стену флаеры с объявлениями о бесплатной доставке и