тории российской литературы имени В. И. Даля, 2023
© ФГБУК «Государственный музей-заповедник М. А. Шолохова», 2023
© Издательство АО «Молодая гвардия», художественное оформление, 2023
Глава первая
Казак Кузнецов
Шолохова часто вспоминают так. Красивый, спокойный человек с удивительными – внимательными и будто улыбающимися чему-то – глазами слушает.
Все высказываются, спорят, перекрикивают друг друга, – а он в уголке присел и молчит.
Если и скажет, то каждое слово выложит бережно.
И слово покатится по столу как пасхальное яичко.
Прокручиваешь его жизнь – к началу или к закату – схожая картина.
Совсем ребёнок, босоногий казачок, стоит возле кружка хуторских стариков, не откликается на призыв сверстников продолжить игру: вслушивается. Только жилка на виске пульсирует.
Мать поёт песни – малоросские, казачьи, русские, – немеет, вникая; помнит почти каждую наизусть. Насыщается песнями, как солнцем и ветром.
К отцу наезжают знакомые: тулится возле, наблюдая явившихся – мещан, купцов, крестьян, казаков; ребёнка снедает неизъяснимое любопытство.
Темнеет уже – и вдруг отец, оборачиваясь, чтоб окликнуть жену, видит поразительные, из потусторонья взирающие глаза единственного сына.
«Сынок, и ты здесь?»
Тот еле заметно кивает; отвечает шёпотом, утвердительно: здесь.
Он был здесь всё это время, не мешал, не дышал.
Казаки на покосе, статные казачки у Чира или Дона, ребятня на рыбалке, гомон, ругань, шутки – всё липло к нему.
Сознание его было – пчелиные соты.
Едва ли явственный переизбыток этого любопытства был осознан им самим. Он не догадывался о предназначении своей памяти.
Собрались в одном курене старый и юный, белый и красный, чистый и чёрный – для общей исповеди.
Он всё запомнил.
Не свои страсти и метания – а саму жизнь, как она есть.
Ничего не забыл; спрятал в сердце, – как ребёнок прячет самую удивительную находку и несёт в ладони к отцу.
Пётр Луговой, ближайший шолоховский товарищ в тридцатые, так рассказывал: «Встречаясь с людьми, беседуя с ними… Шолохов ничего не записывал. Он всё это запоминал в точности…. Шолохов называл фамилии, имена, отчества людей, с которыми говорил, с которыми встречался… приводил многочисленные факты… описывал лица людей, которых видел, лица девушек, платки, которыми они были покрыты, их цвет и качество».
Театральный режиссёр Леон Мазрухо с удивлением замечал: Шолохов помнил, когда в прошлом году – и в позапрошлом, и за год до того, и за десять тоже – пошёл первый снег и когда случился перелёт осенних птичьих стай.
Композитор Иван Дзержинский, объездивший с Шолоховым десятки селений на Верхнем Дону, удивлялся тому, что писатель знал неисчислимое количество казачьих песен: «Я спрашивал многих местных жителей, видел ли кто-нибудь из них Шолохова с записной книжкой. Все, с кем я говорил, отвечали отрицательно».
Корреспондент «Большевистской смены» в 1940 году спросил: «Какое место занимает в вашей работе записная книжка?» Шолохов отвечал: «А у меня нет. Как-то в голове всё держу…»
Дочь Светлана вспоминала, что «благодаря исключительной памяти» её отец «сел писать 2-й том “Поднятой целины”, даже не перечитывая первый, а между ними было около 20 лет…»
Писатель Николай Корсунов, товарищ Шолохова по казахстанским его охотам, заехав в станицу Вёшенскую – это уже начало 1970-х, – удивлённо заметил: «Поражаюсь цепкой, ясной памяти Михаила Александровича. Он вдруг называет имена уральцев, с которыми, быть может, всего один раз встречался, да и то случайно…
– Как дела у Шубина? А как со здоровьем у агронома Третьяка? Он ведь прибаливал…»
Это с детства у него.
Двоюродный брат Александр Сергин: «Детская любознательность Михаила была чрезвычайно разнообразна. Он числился постоянным наблюдателем казачьих свадеб, песен и задорных плясок. Ко всему новому проявлял огромный интерес, отличаясь замечательной памятью».
Не то чтоб у Шолохова имелся гипертиместический синдром – так называется способность запоминать и воспроизводить аномальное количество информации, – но что-то наподобие точно было.
Шолохов, впрочем, никогда этим не бахвалился и серьёзно к этому не относился.
Кажется, многое он унаследовал от матери, Анастасии Даниловны. Луговой вспоминал, что она была «тактична, умна, выдержанна, очень наблюдательна, малоразговорчива, но каждое слово было на месте».
Все определения подходят её сыну, как влитые.
Вёшенский колхозный руководитель Плоткин вспоминал про главное качество Шолохова: «…умел слушать. Он умел слушать так, что собеседнику казалось очень важным всё, о чём он говорит…»
Запомнившееся разрасталось в его сознании как огромное дерево, пуская корни, давая плоды.
Потом,