и способами. Об этом ему напоминала постоянно находящаяся рядом, порядком надоевшая физиономия личного помощника. Помощник он хороший, жаль только, что не помощник совсем, а хозяин или точнее хозяйский пес. А он – лидер страны, не так давно умом и силой взявший власть, подчинился. И не только он, всем так называемым хозяевам планеты, пришлось это сделать. Где-то в глубине души он надеялся, что подготовка займет больше времени, больше, чем ему отмерено судьбой. Не повезло, все началось сегодня.
Он положил трубку, кивнул так называемому помощнику, как бы говоря: «Все, пришло ваше время», а сам приказал водителю отвезти его к ней. Отпустил охрану. Кому он теперь нужен? Тихо вошел в спальню. Она спала, раскинувшись на полкровати, а рядом, закутавшись в одеяло, лежала дочка, как всегда сбежала от няни к маме. Он аккуратно разделся, лег между ними, обнял обоих. Дочка заворочалась, толкаясь локтями и коленями. Проснулась, открыла сонные глаза.
– Папа привет. А мы уже спим.
– Да, я вижу. Спи. Спокойной ночи.
Глава первая
– Вот скоты, – Светлана со злостью швырнула сумочку на диван, – вот ублюдки.
– Что тебя так расстроило, дорогая? – я оторвался от монитора.
– Эти, эти… – она не могла подобрать нематерные слова, чтобы выразить свое негодование, и наконец, как выплюнула – журналисты!
– Журналисты обматерили Киркорова? – я честно попытался разрядить обстановку. Не получилось.
– Я вчера тебе рассказывала про новое заболевание. Помнишь?
– Что-то там со сном связанно, – припомнил я, – и что?
– В связи с неизвестной природой возникновения, скоростью распространения, и с тем, что из заснувших еще никто не проснулся, принято решение считать это заболевание опасным вирусом.
– А журналисты? – напомнил я.
– Вот именно! Журналисты пронюхали и дали ему название. Знаешь какое?
– Удиви меня.
– Степашка.
– Ээээ, это тот Степашка, который из «Спокойной ночи малыши»?
– Да, в связи с тем, что люди засыпают и не просыпаются.
– Как-то неприятно, милый кролик, а тут такое… – Да, согласен. Этот подзатыльник я заработал честно, но тут же о нем забыл.
– Через два-три дня всех на карантин, – огорошила меня супруга.
– А вот это уже не смешно.
Моя жена, Светлана, сотрудник центра эпидемиологии – после последней пандемии, отправившей население планеты в очередной строгий карантин – к эпидемиям, соблюдению правил личной и общественной гигиены относилась крайне серьезно. И, как правило, над ними не шутила.
– Так откуда эта гадость к нам пришла?
– Я точно не знаю. Это что-то новое, такого раньше не было.
– Разбираться вы будете?
– Нет, мы только в помощь. Ответственность на военных. Завтра встреча, будем решать.
Знал я такую помощь, теперь они будут делать всю работу, и жену я дома не увижу до конца карантина. Такое уже было. Я хотел расспросить поподробнее, но не успел.
«Что ж ты опять начинаешь, твою мать», – раздались вопли из-за стены, и тут же следом включилась музыка, громко, чтобы заглушить скандал.
– Проснулись, – протянула Светлана. – Антон, ты им скажи, чтобы по ночам не орали, ты дрыхнешь, а я не могу уснуть.
– У меня просто большой опыт жизни в коллективе. А ты выросла в своем доме, в отдельной комнате. Вот отсюда вся твоя неприспособленность к нашей суровой реальности.
Общага есть общага. Жизнь в ней отличается от жизни в квартире, а про частный дом я уже совсем молчу. Но мне с женой «повезло» жить в общежитии. Отдельная квартира пока не светила. Хорошо, что это было теплое, недавно отремонтированное здание. Да и жильцы собрались, в большинстве своем, из молодежи. В основном народ семейный, не особо пьющий. Если не считать дядю Федю с пятого этажа, дворничиху Нину, да сантехника Серегу, который жил с нами по соседству. Серега был человек неплохой, добрый и безвольный, из-за чего и страдал. Его жена, смазливая официанточка из второсортного кафе, имела плохую, но устойчивую привычку не ночевать дома. Не всегда конечно, нет, но с завидным постоянством. Серегу это дело напрягало, но слабый характер, алкоголизм и двое малолетних детей, не давали ему сделать решительный шаг. Да и ругался он только в пьяном состоянии, как я подозреваю, для этого и пил, чтобы набраться смелости. Но его жену, Наталью, это давно не пугало. Она поглядывала на него свысока, и пренебрежительно покачивая четвертым размером молчала. Это злило Серегу еще больше.
Я постучал ногой в двери – ноль эмоций. Только грохочет музыка. Господи, с какого караоке они принесли эти записи, какой-то сборник подстольного шансона. Выйдя в коридор, открыл электрощиток и вырубил соседям свет. Благословенная тишина. Вернулся в коридор и стал ждать. Сначала за дверью раздался шорох, меня пытались рассмотреть в глазок, потом щелкнул замок, и Серега, угрожающе дыша обновленным перегаром, высунул голову в образовавшуюся щель.
– А,