ми на кухонной табуретке. Распущенные волосы зловещим светлым нимбом обрамляли лицо. Хрупкая, почти детская фигурка придавала ей вид озябшего подростка: приподнятые худые плечи, тонкие руки, ладони на плотно сжатых коленях. Вдруг женщина встрепенулась и с легким вздохом: «Пора!» бесшумной тенью скользнула в туалет.
«Вот они! Первые капли менструальной крови в полночь полнолуния! Теперь уж он никуда не денется!» – радостное предчувствие дрожью пробежало по телу.
Два года этот тщедушный мужичонка не может порвать с семьей. Уже давно покорённый и сломленный, он вновь и вновь возвращается домой к детям и нелюбимой отвороженной жене. А дома – он недосягаем. Этот старый саманный домик, построенный полвека назад добрым и честным человеком, обладает такой защитной силой, что даже самые мощные заклятья, преодолев ее, не могут причинить жертве большого вреда.
«Но с этим заклятьем ты точно не справишься!» – прошептала Алёна Игоревна и прошла на кухню, пятнадцать лет не видавшую тараканов. Это был ее первый колдовской опыт. И довольно-таки удачный. Но подчинить своей воле человека – более сложная задача.
«Ничего, я своего добьюсь!» – сказала сама себе маленькая колдунья, зажигая свечу. Корень остролиста, цветок пижмы, скорлупа лебединого яйца, сухая лягушачья лапка и прочие ингредиенты колдовского зелья тщательно истолчены в ступке под непрерывное бормотание заклинаний.
Ведьма достала из целлофанового пакета расчёску, сняла с неё несколько тёмных волос и сожгла их в пламени свечи со словами:
– Гори, гори в огне летучем,
Со мной останься навсегда,
Дай дым огню, дай дождик туче,
Со мной останься навсегда,
Приди навек, тебя здесь жду я,
Иначе как свечу задую!
Пепел волос тоже отправился в ступку. Последний штрих – несколько капель менструальной крови – и зелье готово! Алёна тщательно перемешала колдовское снадобье с экзотическим блюдом в небольшой сковородке и в изнеможении опустилась на табурет.
В кухню зашла молоденькая рыжеволосая девушка, скользнула взглядом по травам и кореньям, разложенным вокруг ступки, присела на край табуретки и уставилась на сразу постаревшую и осунувшуюся мать.
– Мама, – спросила, немного помолчав, – зачем тебе этот старый козел?
Женщина подняла глаза на дочь:
– Ты же знаешь, Илона, он идеальный проводник – безвольный, простой, чистая душа, именно такой нужен для связи с космосом.
– А как же папа?
Алёна представила мужа, храпящего в кресле перед телевизором. Истощённый, с ввалившимися небритыми щеками и черными кругами вокруг глаз.
«Он долго не протянет», – подумала, а вслух сказала:
– Папа стар, доченька, и болен… Пойдём-ка лучше спать. Завтра тяжелый день.
***
Утром, едва проснувшись, Алёна, не открывая глаз, осмотрела своё жизненное пространство. Намеченная жертва находилась дома.
Колдунья встала, зажгла свечу и, срезая пламя ножницами, проговорила:
– Как этот воск тает от огня жгучего,
Так и ты, раб мой, от моего наговора могучего
Придешь и предстанешь пред мои очи ясные.
Аминь.
Вчера они поссорились и расстались, не договорившись о следующей встрече. Но сегодня после работы он придёт, чего бы это ей не стоило.
Сначала вдруг ни с того ни с сего почувствует запах её духов и кожи, чуть позже в памяти всплывёт овал лица, золотистый локон, потом тихий голос, как будто зовущий издалека, и тоска, и необъяснимое волнение, и чем ближе к вечеру, тем чаще нетерпеливые взгляды на часы. И вот уже, еле дождавшись конца смены, он несётся, мчится, летит к ней, не в силах справиться с колдовским притяжением.
Алёна прошла на кухню, чтобы его приход случайно совпал с началом ужина, и…
– Мразь! Придурок! Сволочь недобитая! – увидев вместо изысканного блюда пустую грязную сковородку, ведьма разразилась проклятьями. —Чтоб ты сдох, алкоголик мерзопакостный!
Задыхаясь от злобы, ворвалась в комнату мужа:
– Как ты посмел, придурок? Да я тебя за это…
– Уймись, мегера! – еле ворочая заплетающимся языком и тщетно пытаясь выкарабкаться из глубокого кресла, пробормотал «алкоголик». – Я тебя не боюсь!
Не выпуская из рук почти пустую бутылку, он все-таки встал на непослушные ноги и погрозил жене кулаком:
– Всю душу ты из меня вынула, ведьма проклятая!
Алёна, не переставая ругаться, металась по дому, выискивая что-нибудь поувесистее.
И тут —звонок в дверь – «жертвенный агнец» у порога, а так хорошо продуманный план сорвался.
Алёна кое-как затолкала разбушевавшегося супруга в его комнату и, открыв входную дверь, бросилась на грудь пришедшему. Сами собой из глаз хлынули слёзы.
– Вот! Опять напился! – сквозь рыдания пролепетала она. – Хоть беги из дома!
– Да