этот разговор.
– Допустим, – киваю, старательно демонстрируя холодное пренебрежение в каждом движении. – Его не стало пять месяцев назад. Я, конечно, не сильна во всей этой законодательной системе, но мне всё же кажется странным, что никто мне не сообщил о завещании.
Поправляю снуд на голове, потому что неожиданный порыв ветра пытается его сорвать. Холод забирается под одежду, и я непроизвольно вздрагиваю.
Смотрю на мужа, который стоит в одном широко распахнутом пиджаке. В очередной раз ловлю себя на мысли, что хочу сделать шаг в сторону Матвея и застегнуть пуговицы на его одежде, чтобы защитить любимого от холода.
– У моего отца есть связи, – констатирует очевидное, – ты бы всё узнала, когда пришло время.
Ещё один пронизывающий взгляд чёрных, как сама ночь, глаз, и дрожь по телу проносится новой волной. Издаю очередной нервный смешок, как защитную реакцию от гипнотической силы, которая исходит от этого мужчины.
– А что потом? А Левин? Что потом? Вы бы меня убили вместе с твоим папашей и прикопали где-нибудь в лесочке, да? – голос срывается, и я издаю всхлип. Непроизвольно, потому что это самое последнее, что я хотела бы сделать.
– Не говори ерунды, – отвечает таким тоном, словно на сто процентов уверен в своей правоте. – Никто бы тебя и пальцем не тронул, тем более…
Он замолкает, а на лице чётко читается печать раздумья. Матвей не знает, стоит ли мне рассказывать ещё что-то.
– Не тронул бы, говоришь? – горькая обида отравляет душу, и я понимаю, что хочу узнать ещё кое-что. – Но ты меня тронул, и не только пальцем!
От сказанной фразы жар мгновенно приливает к щекам, а сердце бьётся о рёбра.
– Как с этим быть? – теперь я ловлю его взгляд, но Матвей отворачивается.
Он опускает мой чемодан на тротуарную плитку и складывает руки в карманы брюк. Смотрит куда-то вдаль, возможно, на снег, который поднимается с земли усилием ветра и заводит хоровод их миллионов снежинок.
– Скажи, – хриплю, с трудом сдерживая обиду, – тебе было противно… со мной, да?
Просто я не могу себе представить, насколько хорошим актёром нужно быть, чтобы жениться на нелюбимой девушке ради выгоды.
Матвей резко поворачивает голову, а его потухший взгляд загорается с новой силой.
– Это не так, – он как всегда не многословен, и меня впервые начинает это раздражать.
Раньше мы замечательно проводили вместе дни и вечера. Я много разговаривала, а он называл меня щебетуньей, сажал к себе на колени и внимательно слушал. О лучшем собеседнике можно было только мечтать, и я не верила своему счастью. Ведь у меня появился супруг, любовник, и друг в одном лице.
А теперь…
А теперь я беру чемодан за ручку и, не говоря больше ни слова, ухожу от Левина. Я чувствую, как горячий взгляд оставляет ожоги на моей спине, но прикладываю просто титанические усилия, чтобы не обернуться.
Спустя час город уже полностью погружается во тьму, и на улицах загораются фонари. В их жёлтом тёплом свете снежинки устраивают танцы, и кажется,