руга, которую я обещался выполнить, несмотря ни на что.
Назовём его, для удобства, Джон Доу.
Удивительный был человек. Я встретил его однажды, много лет назад, на одной из лекций по философии, сидящим на последнем ряду и окружённым конспектами. Взъерошенные сальные волосы, бабушкин свитер, очки в пластмассовой оправе на веревке, играющая из наушников музыка, но самое главное – следы. Синие следы от ручки на кончиках пальцев, они были его неистребимыми спутниками жизни в любое время дня и ночи. Подобные люди никогда не пользуются уважением у сверстников, но Джона, как будто, это вообще не заботило. Всё своё свободное время он писал в тетрадке какие-то строчки, ломанные кривые, которые не под силу освоить даже пьяному фармацевту.
Мы разговорились. Я вытягивал его в реальный мир калёными клещами, но дальше абстрактных разговоров о кино, литературе и живописи не продвинулся ни на йоту. Джон либо молчал, либо и дальше писал закорючки в амбарную тетрадь.
И только однажды на мой вопрос: «Может, покажешь, что ты там пишешь?», он, улыбаясь, ответил:
«Момент наступит».
Так и вышло. Обставить квартиру цветущей сиренью и закрыть все окна на засов – какое неудачное стечение обстоятельств. А его рукопись оказалась у меня на руках.
Может быть, он хотел, чтобы я оставил её на хранение. Может, он и вправду хотел, чтобы его стихи увидели свет. Как бы оно ни было, я должен быть честен с вами до конца.
В папку была вложена записка:
«744, 52, 24601».
Что бы это ни значило.
Только путь
Я смотрю где-то вдаль,
Но не вижу не зги,
Хоть луна показала дорогу.
Жизнь и сон в унисон,
Черти съели мозги.
Надоело идти, хоть осталось немного.
Сердце бьется в груди,
И уже не найти
То, что двигало мной, кто сидел на спине,
Кто шептал, что сказать, тому стоит дойти.
Тот, кем я хотел стать наяву, не во сне.
Я не знаю, зачем я иду, не пойму.
Я забыл и о том, кем я буду потом,
Но ползу все равно, хоть и начал давно.
Все, я вспомнил. Вдали виден дом.
2013
«
Мой цвет был самый белый. Разве было на мне хоть пятнышко.»
Я не романтик, не поэт,
И я не мастер слов, быть может,
Но я прочувствовал всей кожей, что ты тогда сказала мне.
Ты обещала быть любимой и зарекалась полюбить.
Просила, чтоб я смог простить твои все разные причуды,
На что ответил я немудро, что мне и так неплохо жить.
Мир так жесток и беспощаден, где каждый сам и за себя,
Где каждый не прожил и дня, где не был он ни скуп, ни жаден.
Я как солдат одной войны, солдат невидимого фронта.
Стремлюсь, бегу до высоты, но не найти мне горизонта
Пока один я, а вдвоем свернуть мы горы вместе сможем.
Прошу, останься ты со мной, тебя люблю я.
И зимой, спустя года, мы на покой, детишек вместе спать уложим.
2013
№1
Ты же помнишь, как мы с тобой плавали,
Вальсировали как кораблики,
Были частичками малого.
Трескался лед, и так уже старенький.
Был тобой, стал монолитом един.
Я не желал быть лучшим из всех,
Я вожделел любить только один.
Лед не казался одной из помех,
Но тихо хрустнул. Качнувшись несмело,
Тронулась глыба, открыв свое жерло.
2014
Обо всем и ни о чем
Простые слова.
Раз-два.
Простые строчки
Вроде этих.
Не верьте в былины -
Это трава.
Ее вместо пола стелют в клозете.
В рубке зверей
Победит, кто сильней.
Это – главный закон природы.
"В мире стен
Нет дверей!"
Пишет премьер всех земных уродов.
Да. Я пишу.
Вам неприятно.
Я слишком спешу.
Невероятно.
Я ваше время не тормошу.
Жаль, не могу повернуть обратно.
2014
№2
Я люблю тебя,
И пусть слов очень мало,
Чтобы как то сказать,
Что меня обаяло…
Лучше буду молчать,
Накрывая