>
– Отстань, усатый, – тяжело вздохнул мужчина и оперся ладонями о борт корабля.
В лицо дул свежий ветер, играя белоснежными волосами. Царь Краснограда хоть и выглядел молодо, но на самом деле ему шла уже не одна сотня лет. А во всем яблочки молодильные виноваты были. Только после смерти царицы Лебеди он перестал их есть, решив, что без жены, проживать вечность одному нет смысла.
– Ну не горюй, царь, – снова замурлыкал рыжий кот. – Развеемся, узнаем, как там за горизонтом люди живут, и вернемся обратно.
– Я не горюю, Тимофей, – сказал Гвидон, продолжая смотреть на бескрайний океан. В его побледневших голубых глазах, которые выдавали возраст, не отражалась ни одна эмоция. Переживает ли он сейчас, спустя полтора года после ее кончины, и сам уже не знал.
– Любозар справится. И перестань думать о Лебеди, – Тимка передернул густыми усами. – Это ты в ней души не чаял, а вот она…
– Хватит, – прервал поток слов царь. – Твою позицию я понял, усатый. А теперь оставь меня одного. Мяуканье стало раздражать…
– Неблагодарный!
– Тим!
– Иду-иду, – буркнул кот и направился прочь от своего собеседника.
Лишь на краткий миг в глазах Гвидона загорелась былая веселость. Может, Тимофей прав и стоит немного развеяться? Как давно он не был на большой земле? Только в Дьявольскую пустошь иногда выбирался и все полностью поглощенный государственными делами. Даже рождение внучки прошло мимо него.
– Мяу-у-у… – раздалось за спиной мужчины. – Мяу-мяу-у-у-у…
– Ну, в чем дело?! – не выдержал Гвидон и обернулся.
– А в чем дело? – хитро захлопал глазками кот ученый.
– Ты специально над душой стоишь?
– Я на ней еще и потоптаться могу, – произнес наглый кошак.
– Горжетка потенциальная, – беззлобно сказал царь Краснограда.
– Мяу?
– Отправляемся! – разнесся по палубе голос капитана корабля.
Впереди было три дня плаванья в компании невыносимого рыжего прохвоста. Что могло быть еще хуже?
Глава 1
А я не хочу, не хочу по расчету!
– А я сказал, выдам! – распылялся батюшка.
– А я сказала, не пойду! – воскликнула и разбила уже десятую тарелку.
– Ярослава!
– Очень приятно, тезка! – выпалила я и схватилась за расписное блюдечко.
– Ярослава! Это фамильный сервиз! – взвизгнул царь Серомор.
– Ничего не знаю!
Вид разбитого фарфора прошелся ножом по сердцу царя.
– Ах, – пожилой мужчина схватился за сердце, – на кого я оставлю государство!
– На старшего брата!
– Ярослава!
– Я все сказала, – во мне клокотала злость. Как посмел он, решать за меня, кого мне в мужья выбирать?
– Выдам! Все равно замуж пойдешь!
– Не пойду! – снова звук разбиваемой посуды.
Я вбежала в свою комнату и захлопнула дверь перед самым носом отца. Еще и закрыла ее на замок для надежности. Пусть знает, что я разговаривать с ним не желаю. Поправила растрепавшиеся каштанового цвета волосы, нервно провела руками по сарафану и выдохнула. В дверь постучали. Да так, что она чуть с петель не слетела. Эх, и силен царь Тричетвертого государства.
– Дочка, – отец попытался говорить спокойно, – послушай меня. Завтра царь Краснограда пребывает. Ты должна понять меня. Мы обязаны укрепить наш союз. А он вдовец!
– Он старый! – я поморщилась.
– Да и тебе уже не шестнадцать! – отрезал Серомор.
– Мне двадцать один! – моему возмущению не было предела.
– Старая дева.
– Что-о-о?!
– Все, Ярослава. Этот вопрос не обсуждается. Готовься к свадебке. Платье подвенечное выбирай, да украшения.
Открыла дверь и встретилась с гневным взглядом батюшки. Лицо красное, правый глаз дергается. Ух…
– Он старый! – повторила я. Он что, действительно не понимает?
– Он молодильные яблоки ел.
– И что? – я сложила руки на груди и хмуро посмотрела на мужчину. – Ты снова решаешь за меня.
– Я твой отец и государь. И кому как не мне решать твою судьбу.
Стихия зашевелила волосы, ласково заскользила по щекам и шее. Она попыталась успокоить и утешить свою хозяйку.
– Не вздумай использовать силу! – пригрозил отец.
А послушный мне воздух, дотронулся до ладоней, пробежал по подолу сарафана…
– Ярослава, – донесся издалека голос царя, – если ты не перестанешь, я лишу тебя и домашнего обучения.
Воздух тут же прекратил свои игры. Недовольно посмотрела на отца.
– Ты и так не особо обрадовался моему дару и запретил учиться в Школе Ворожбы!
– Для твоего же блага!
– У