Однажды в Рождество. Антон Шумилов

к семье на Рождество. Вручить подарки детям, обнять жену и, конечно, отведать индейку с жареным картофелем и брюссельской капустой. Испить горячий, согревающий эгг-ног и поесть фруктового кекса – его жена особенно искусна в кондитерской выпечке. Роберт опять будет играться с пряничными человечками. Незаметно для себя лицо Джо украсила улыбка. От этих мыслей об уюте и любви на душе стало невероятно тепло, а вот от мыслей об ужине у Джо, который сейчас плёлся по заснеженной лесной дороге, заурчало в животе. Валил снег. Стоило ему потерять бдительность, как машина завиляла, её начало бросать по дороге – собравшись, Джо взял ситуацию под контроль и выровнялся.

      – Фух, едва не выкинуло с дороги, – проговорил он вслух.

      Это его уже не удивляло. Джо был в пути несколько часов, и за это время машину уже несколько раз крутило, и её так же приходилось ловить.

      Его машинёшка робко пробиралась по абсолютно нечищеной, заснеженной, едва не переметённой снежным барханом, дороге. Было ярко, бело и светло, но абсолютно ничего не видно. Из-за маячащей пелены видимость не превышала и пяти метров. Негромкое урчание мотора иной раз перекрывалось рёвом стужи и порывистого, ураганного ветра, бушевала вьюга. Несмотря на усталость, Джо пребывал в бодром расположении духа. Ему предстояло ехать по безлюдным дорогам ещё несколько часов, но он успевал – по всем его подсчётам должен был успеть. Дорога была хоть и опасна, но очень монотонна. Казалось в этот момент, что он один такой неудачник, не добравшийся до своих заранее. Взобравшись в очередной пригорок, он вдруг быстро встрепенулся, потому что прямо перед ним, в нескольких метрах, неожиданно возникла машина. Она стояла прямо на полосе, заглохшая и почти превратившаяся в сугроб. Джо сыграл рулём для смещения, выпрямил колёса и вжал педаль тормоза. Чудом не врезавшись, он остановился. Джо был весьма поражён увиденным. Милая, невысокая, девушка в одиночку сражалась со стихией, сдерживая холод и напор урагана. Она, судя по сугробу вокруг, тщетно пыталась завести машину уже не менее пары часов.

      – Здравствуйте, – сказал Джо, выходя из машины. – Идите погрейтесь, я посмотрю, что можно сделать.

      – Ей, видимо, уже ничего не поможет, – с безысходностью в голосе, застенчиво улыбаясь, отозвалась девушка. – Прошу, простите. Мы чуть не застряли здесь вместе. Я просто не смогла сдвинуть её с полосы, а знак, видимо, занесло, – девушка понимала, что они чуть не столкнулись.

      Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что машина мертва, она не заведётся. Всё пространство под капотом зашвыряло снегом, а аккумулятора хватило ещё на пару пусков стартёра.

      Девушка ожидала новостей в машине Джо. Ему предстоял простой выбор, но решиться на него трудно, очень. В раздумьях он побрёл обратно. Ветер свистел, кружил вихрями позёмку и швырял снег в лицо. Джо быстро в голове прикидывал карту, и измышления эти его не радовали. Он не успевал – времени было на что-то одно.

      Джо сел в машину, едва успел что-то сказать, как поймал встревоженный, молящий, в ожидании взгляд.

      – Не получилось? – чуть ли не шёпотом проговорила она и засобиралась выходить.

      – Стойте, куда вы? Погрейтесь ещё. Она не заведётся – заряд аккумулятора на нуле.

      – Это ваша семья?

      На приборной панели, выше магнитолы, было несколько фотографий его семьи. Они улыбались с фото тому, кто на них смотрел. Джо коротко кивнул, он ещё пытался вспомнить о каких-то станциях ТО по пути.

      – У вас красавица-жена и милые дети – вы, очевидно, торопитесь к ним. Я лучше пойду, подожду кого-нибудь ещё, а то вы не успеете.

      Джо устало выдохнул, посмотрел в глаза своей супруге на фото и сразу понял, что его жена не одобрила бы бросить девушку замерзать в сочельник. И он так не может, а потому – поступил как добрый самаритянин.

      – Прошу прощения, но я не могу вас отпустить, оставить здесь одну замерзать в канун Рождества.

      То, что это равнозначно смерти, он решил не упоминать.

      – Осталось только перенести ваши вещи, – заметил Джо, и они вышли.

      Вьюга свирепствовала. Чёрные, с белой прядкой, волосы Полли, – так звали девушку – словно флаг, реяли и рвались на ветру. Холод обжигал лицо. Все вещи переложили, и «прогулка» закончилась.