рев на мгновенье, она прислушалась. На ветку уселся такой же древний, как и она сама, стервятник. Они посмотрели друг на друга:
– Да слышу я, слышу. Идёт.
Твердым шагом к ней действительно приближался мужчина. Под его тяжёлыми сапогами поднималась пыль. Его одежды, длинные волосы и борода были черны. Заметив старуху, он подошел к дереву, прислонился к его шаткому стволу. Затем оборвал несколько сучьев, отчего возмущенный стервятник взмыл в воздух и растворился в темноте. Мужчина бросил сломленные сучья в кучу и коротким тихим щелчком пальцев зажёг их, осветив лицо старухи. После присел на корточки, чтобы видеть её глаза, и спросил: “Ты всё дряхлеешь, старуха?”. Она не ответила.
– Зачем ты разоряешь мои земли?
– Что, эксперимент с пустынными женщинами не удался? – ухмыльнулась старуха.
Мужчина продолжал впиваться злым взглядом в её старческое лицо.
– Ты сам сжёг свои земли, глупец. Своей жадностью. Своим огнём ты испепелил чрево плодородия, – продолжила она.
– Мои земли процветали, пока твоя дочь не легла в моё ложе, ведьма! Так скажи мне, зачем ты уносишь семя жизни!? Что тебе ещё от меня нужно, древняя ты карга!
Она подняла на него спокойные и полные разочарования глаза:
– Я дала тебе жизнь. Одна из моих дочерей принесла в твой огненный мир росток любви. И что ты с ней сделал, м? Ты лишил её дара, выгнал из дома, отнял её дитя. Твои земли разорялись тем больше, чем ненасытнее ты входил в агонию своего могущества. И чем слабее была моя дочь… Так что ты хочешь от остальных женщин Турии? Ни один ребёнок на твоей земле не будет зачат, пока огонь Хэнда убивает семя ещё во чреве матери.
– Дай мне других женщин, – с гораздо меньшим напором, обнажающим его растерянную обреченность, произнёс Правитель, – дай мне огненных женщин.
Лалоба достала из-за пазухи длинную узкую трубку и принялась раскуривать её. Затем, как следует прокашлявшись, уселась поудобнее и, посасывая клубящийся в трубке дым, произнесла:
– Вот ты и узрел песчинки в пустых часах. Женщины Турии забыли свои истоки. Даже твоя собственная дочь не знает ни своей матери, ни моей магии.
– Но ты ведь жрица! Дай ей корни Дэвии. Помоги мне создать новую расу женщин, плодоносящих в огне. Помоги мне, старуха, я должен дать шанс на спасение своим людям, своим землям.
– Что должно жить, то будет жить. Что должно умереть, то умрёт. Если ты не можешь сам исправить то, что натворил, оставь Турию. Уйди из мира, найди жреца Хэнда, ему наверняка требуются приемники… Молчишь? Значит ты не хочешь спасения. Оставь меня Адам, сын Хэнда.
Магистр Адам в ярости поднялся на ноги. Обогнув сидящую Лалобу со спины, он замахнулся, чтобы ударить её. Но со стоном бессилия и отчаянья опустил руку. А потом тем же твёрдым, поднимающим клубы пыли шагом ушёл в красную пустынную ночь.
ЧАСТЬ I «ТУРИЯ»
«Знайте же: вечная женственность ныне
В теле нетленном на землю идёт.
В свете немеркнущем новой богини
Небо слилось с пучиною вод».
В.С. Соловьёв «Das Ewig-Weibliche» (нем. Вечная Женственность)
Глава 1 «Встреча с Магистром»
На холодном утреннем небе зарождалась заря. Ступая в полумраке, зеваки поднимались по деревянным поскрипывающим ступеням и занимали свободные места. Поле арены было густо усеяно слегка пожелтевшей травой, а осеннее солнце не слизало ещё и первой капли росы.
Здесь же, в крыле Хэндов, стояла тревожная тишина. Я напрягла слух, когда услышала, как в широкий коридор, почти бесшумно вошла группа людей. Они ступали мягко, и подошвы их обуви едва соприкасались с ледяным каменным полом. Всего их было десять: девять мужчин и одна женщина – по слуге на каждого юного Хэнда. Шаг за шагом слуги разбредались по покоям господ, оповещая о своем прибытии глухим коротким стуком. И лишь последняя безмолвная поступь продолжила свой ход к дальней угловой комнате.
Дверь приоткрылась, и служанка проскользнула внутрь. Но будить меня не требовалось. Едва ли за всю ночь я хоть ненадолго сомкнула глаза.
– Госпожа Арэя, Магистр просил передать, чтобы вы сначала зашли к нему.
Коротко кивнув, я закончила заплетать тугую черную косу и подошла к служанке. Она помогла мне крепко затянуть бинтами грудь. Сверху я надела чёрную рубашку с вышитым на спине золотым лучистым кругом – символом Хэнда, Бога Солнца. Последними я надела под стать рубашке узкие штаны и высокие мягкие сапоги.
Обернувшись к окну, почувствовала, как робкий луч рассвета очертил линию скулы на мягкой круглой щеке. Я подняла ладонь к лицу и перевела взгляд на зеркало, столкнувшись с собственным отражением серых испуганных глаз. Потом опустила голову, сделала глубокий тяжёлый вдох и покинула пустую комнату.
Возле покоев Магистра я немного замялась. Не услышав ни малейшего шороха, без стука отворила дверь. Магистр сидел за столом и перебирал бумаги. На мгновение я замерла. Даже в таком положении было заметно его величие: могучие руки, острый взгляд яркого