ым баритоном, почти басом:
– Добрый вечер. Меня зовут Николай, можно просто: Коля.
Мы тоже представились, разместили багаж, я вышел в коридор, жена начала застилать верхнюю полку. Николай деликатно подвинулся к окну и что-то разглядывал на платформе, всё быстрее двигавшейся мимо нас вместе с людьми, прощально машущими вслед.
После обычной поездной суеты, когда проводница принесла чай в металлических подстаканниках, решили поужинать. На купейном столике, накрытом белой салфеткой, стало тесно от прихваченных в дорогу закусок. Когда сосед стал выкладывать свои продукты, выискивая свободное место, как он сказал, на «поляне», я предложил объединить их с нашими; чтобы ужин стал общим, достал плоскую металлическую фляжку, обтянутую черной тиснёной кожей, с надписью красным «Абхазия» – память об отдыхе в пансионате «Самшитовая роща» – и четыре такие же стопочки. Четвёртая предназначалась для недостающего пассажира, который мог появиться в любой момент. Под дежурные тосты – «за знакомство», «с отъездом» и прочие – беседа постепенно перешла в почти дружескую, особенно после предложения Николая отведать его, как он сказал, «самогнали». Чтобы не уподобиться некоторым телевизионным шоу, превращающим любой диспут в базарную перебранку, говорили обо всём, кроме политики. Когда количество выпитого приблизилось к расслабляющей дозе, и Николай перешёл к рассказу о себе, стало понятно, что наш попутчик не только улыбчив, но и разговорчив.
– Я – деревенский, и где бы ни жил, куда бы ни забросила судьба, в моей душе не исчезает любовь ко всему, связанному с селом. На первом месте, конечно, семья, дом, дети, ради которых и живу, но если отпуск, то хочется в деревню… К животным, которых незаслуженно называют «скотиной», к огороду с давно не крашенным штакетником и скрипучей калиткой, с прополкой, гудящими над головой пчелами и шмелями, с промокшей от пота майкой.
– Так вы едете домой или в гости?
– Еду навестить маму. Её не видел давно, со дня похорон отца, который много лет назад служил срочную службу в Белоруссии, встретил там маму, да так и остался на её родине, где работал полеводом, потом председателем колхоза. Через несколько дней будет три года, как его не стало.
После короткой паузы, вызванной печальным сообщением, Николай продолжил:
– По совету отца после десятилетки я подал документы в Военно-строительное училище, которое успешно окончил с красным дипломом. Участвовал в строительстве военных объектов по всей стране, но начались девяностые годы, когда офицерам месяцами не платили зарплату, поэтому, чтобы содержать семью, приходилось подрабатывать на «гражданке». Поняв, что мне в такой армии не место, ушёл в отставку в звании капитана. Теперь живу в вашем городе, и живу неплохо.
Николай надолго задумался, а мы, используя паузу, застелили свою нижнюю полку и начали готовиться ко сну. В коридоре, по пути к туалету, стали делиться впечатлениями о попутчике.
– Похоже, – сказала жена, – он нам не доверяет. Почти пять часов в пути, а сосед не вставал со своего места и не выходил из купе. Тебе не кажется это странным?
– Кажется, но вдруг он везёт что-то ценное или секретное?
– Или в багажном ящике под его полкой лежит кейс, набитый долларами? Говорят, стодолларовыми купюрами в кейсе среднего размера можно разместить миллион…
Когда возвратились в купе, Николай при дежурном синем свете лежал, укрытый до головы одеялом, и, возможно, спал. Я опустил светонепроницаемую штору окна, выключил свет, запрыгнул на верхнюю полку и в полной темноте быстро заснул. Разбудила меня, похоже, тишина, когда затих перестук вагонных колёс. Чьи-то шаги приблизились к нашему купе, дверь сдвинулась ровно настолько, чтобы пропустить человека, и высокий мужчина средних лет при слабом, поступавшем из коридора свете стал устраиваться на свободной верхней полке.
Поезд стоял минут пятнадцать, потом слегка дёрнулся и стал плавно набирать скорость. За тонкими купейными перегородками отдалённо слышались тихие разговоры и какие-то шорохи, но меня привлекли звуки, слышавшиеся с полки Николая. Он ворочался, чем-то постукивая, негромко храпел, посапывал и даже как будто похрюкивал во сне. Объяснив беспокойный сон соседа впечатлениями от рассказанного, я незаметно для себя заснул. Проснулся от мягкого утреннего света и ласкового прикосновения руки жены к начинавшей колоться щеке. Поселившийся ночью сосед ещё не проснулся. Полка Николая с аккуратно свёрнутой постелью была пуста.
Первые положительные эмоции от поездки в Белоруссию начались со столичного вокзала – современного, из стекла и бетона, пронизанного светом и очень удобного для пассажиров. На Привокзальной площади многочисленные таксисты предлагали свои услуги, но поездка на такси почти в 150 километров до санатория «Белая Русь» оказалась не по карману. Ближайший к выходу из вокзала таксист, хоть и был не очень доволен отказом ехать с ним, объяснил, как пройти к стоянке автобуса нужного нам направления.
После нескольких остановок перед городскими светофорами автобус выкатил на широкую ленту шоссе и набрал рейсовую скорость. По обеим сторонам дороги мелькали леса, в основном, хвойные, но ухоженные, как парки,