on>
Судьба поставляет нам только сырой материал, и нам самим предоставляется придать ему форму
(Мишель Де Монтень)
2018
Неприметный частный домик, в черте города Краснодар, был окутан тишиной. В комнате с белым и низким потолком, белеными стенами, со столом, кроватью и шкафом, на полу, облокотившись на кровать, сидел я. (Это место в определённом кругу называлось склепом).
Рядом со мной стояла полная окурков пепельница, несколько коробок красного дешёвого вина. За окном лил осенний холодный дождь. Была глухая ночь. Из динамика доносилась композиция известной группы. Взгляд мой был устремлен в одну точку, а мысли были далеко.
Я на мгновение пришёл в себя, глотнул вина, прикурил очередную сигарету, затянулся и, мысли вновь понесли меня по рекам времен.
«Я жду тебя под белым ливнем…
Счастливый финал для жизни, которая заканчивается в бесконечности.
Я жду тебя под белым ливнем…»
(Группа 6000000000себя – Я жду тебя под белым ливнем)
2014
Два, ноль, один, четыре,
Год возвращения домой.
Мне двадцать три, но почти уже четыре,
Ночью была метель, той короткою зимой.
Как странно, – заметил я,
Так было и пять с лишним лет назад.
Только тогда, я уезжал,
Была метель и сильный снегопад.
Как будто бы кто-то там,
Среди иных и высших измерений,
За мною тихо наблюдал,
Зная, что я оценю сие явление.
Которое утешит зуд в душе,
Воспоминания нагонит,
Чтобы было легче на жизни вираже,
Порадует и наверное успокоит.
Поезд пришёл поздно ночью,
Такси, заснеженная трасса, метели вой.
Тогда я убедился точно,
Что самая длинная дорога – домой.
Мы шли с отцом по снежным барханам,
Отец таинственно молчал.
Дома нас нервно ждала мама,
Нас ветер подгонял.
Я ощущал горькое чувство вины,
И сладкое чувство свободы.
Я знаю, слёзы отцов не видны,
А если и видны, то как в пустыне дождевые воды.
И я тоже не знаю, что говорить иногда.
Уууу, пап! Почему все так происходит?
Но и молчанием поддержишь не всегда.
Уууу, пап! Теперь этот рассвет уходит.
Метель оборвала свет,
Пурга сугробов намела.
И со свечою в темноте,
У двери мать меня ждала.
Теплом обдало лицо,
В груди отозвалось что-то.
Я дома! С матерью, отцом,
И пока, не надо мне ещё кого-то.
Ночь, скупая беседа при свечах,
Родители немного постарели.
Тихая радость в глазах и слезах,
Вяло, но посидели.
Утро вечера мудренее,
Надо отправляться с дороги отдыхать.
В комнате прохладно, окно заинело,
И метель завывает, не даёт спать.
Тревожные мысли, тяжёлые думы,
И снег бьёт крупою в окно.
Совесть накинулась и душит словно Пума,
Голоса и картинки смешались в одно.
Навязчивый стук, кто-то тычет пальцем…
Конечно же, в спину. Плевать!
Укрылся с головой одеяльцем,
Крик утонул в гортани. Спать.
Надо мной нависло видение, как будто десятки людей тычут в меня пальцем и кричат: «Ты преступник! Ты преступник!»
Вы судьи? Идите все на@й! Не лезьте мне в душу!
***
В марте, ранней весной,
На свадьбу в кругу друзей,
Позвал меня друг мой,
Друг мой Диана, друг юности моей.
Крепко с ней дружили, чудили, гуляли,
Иногда целовались, под орехом впотьмах.
Ах, две тысячи седьмой, забот не знали,
Ох, всего не вспомнить, но было ништяк.
Но пришло время, оно всё меняет всегда,
Друг мой вышла замуж, я был этому рад.
И знал, что дружбы нашей звезда,
Станет тусклее, но не уйдёт в закат.
Я вернулся домой, в комнату свою,
И перенесся на семь лет назад.
Вот сижу я на полу, пью вино, пою,
А за окном