я богом и нищим поэтом,
И у пропасти был на краю.
Я на Землю спускаюсь (О, Боже!)
Вижу слезы и вижу кровь.
До чего же я, Господи, дожил!
До чего ж довела любовь.
И прозрев, как от молнии белой,
Люди, вновь возвращаюсь я к вам
И врачую я словом и делом,
Исцеляясь от этого сам.
А в краю, где ни разу я не был,
Между сопками бродит туман
И, дыша в раскаленное небо,
Без меня догорает вулкан.
От автора
Меня родила русская женщина 25 мая 1949 года в городе Благовещенске, что на Амуре. К сожалению, это почти всё, что я знаю о своей матери, в девичестве Ефимовой Надежде Александровной, медсестре. Её не стало, когда мне не было еще двух лет. Её ранняя смерть и определила мою дальнейшую судьбу. Вскоре (в 1951 году) мой отец, Забудский Григорий Петрович решает возвратиться с двумя своими детьми на свою родину, в маленькое село Соколово на одесчине, откуда он был призван в армию шестнадцать лет назад, где остались его три сестры. За это время по этим краям успела прокатиться страшная война, ушел из жизни его отец, так и не дождавшись возвращения своего сына со службы на Дальневосточной границе СССР.
На Украине прошли моё детство и юность, учеба в школе, затем в политехническом институте. Рос я очень впечатлительным ребенком без признаков каких-либо талантов, в голове которого рано появились романтические мечтания. В этих мечтаниях я воображал себя в самых разных историях, но никогда не мечтал о себе, как о писателе. Очень любил читать сказки. Уже в третьем классе перечитал все русские, украинские народные сказки и сказки других народов СССР.
Впервые я взялся за перо, когда мне было тринадцать лет. Именно тогда я начал рифмовать первые строчки, а позже начал вести дневник своей юной жизни. Именно с дневниковых записей у меня появилась тяга к сочинительству. Дневник свой я вел очень нерегулярно, о чем впоследствии очень жалел. Потому, что только после многих прожитых лет понял, как много интересного было в моей жизни, и моя, как мне казалось до недавнего времени, феноменальная память, сохранила далеко не все. Теперь мне думается, что если бы я просто вел дневник, а не сочинял своих рассказов и стихов, то записанная мною жизнь была бы интересней, чем все, что я описал в своих стихах и прозе…
Книга, которую вы читаете, давно ждала своего часа. То, что она приходит к читателю только сейчас, скорее беда автора, чем его вина. Я давно хотел и пытался издать книгу, которая отражала бы разные стороны моей работы в литературе. Так уж сложилось в моей жизни, что я одинаково увлеченно писал сначала стихи, потом юмористические рассказы, романтические и фантастические повести, пьесы, публицистические статьи. Мне все жанры давались одинаково легко и одинаково трудно. Не без удовольствия вспоминаю, как в июле-августе 1994 года на одном дыхании написал пьесу «Лжец», и в каких сомнениях рождалась научно-фантастическая повесть «Сапиенсатор Николая Таймырова».
Публицистика, это особый разговор и часть моего творчества. Я занимался ею поневоле в 80-е и 90-е годы потому, что ни стихи, ни прозу мою тогда никто печатать не собирался. А выход для творческой энергии должен был быть. Но это был тоже очень интересный, напряженный и насыщенный творчеством период в моей жизни. Я с благодарностью вспоминаю всех журналистов, которые работали с моими материалами, потому что я многому у них научился. Порой случались анекдотические истории. Однажды, когда я отнес в редакцию газеты «Вечерний Кишинев» статью «Сатанинские игры», (был март 1991 года), как всегда в сомнениях, что ее напечатают, на следующее утро меня разыскал по телефону на заводе «Сигнал» заместитель редактора газеты Петр Делибалтов, и попросил срочно приехать в редакцию. Беру увольнительную у своего шефа и мчусь в Дом печати. На столе у заместителя редактора лежала отпечатанная на машинке моя рукопись, и он попросил её подписать. Потом в кабинете главного редактора газеты мне авансом вручают гонорар, равный половине моего инженерного оклада, за еще неопубликованную статью с предложением публиковать подобные материалы два, три раза в месяц и я снова возвращаюсь на завод. Весь день при этом у меня из головы не выходит текст моей скандальной заметки, которая не сегодня-завтра должна выйти в газете. И вдруг с ужасом понимаю, что допустил в тексте ошибку. Бегу к таксофону во дворе завода, набираю номер замредактора газеты и говорю ему: «Там в моем тексте, на такой-то странице ошибка в названии группировки итальянской мафии, исправьте, пожалуйста». Он, зная, что я принес свой горячий материал, написанный от руки, удивляется тому, что я точно цитирую свой текст: «У тебя, что второй экземпляр есть?». Нет, говорю, я помню свой текст наизусть. Он вдруг расхохотался в трубку: «Да пойдет и так! Тебе, что делать нечего? Я тут важным делом занимаюсь, а ты звонишь мне по пустякам». Но ошибку все же исправили.
Трагедия «Лжец», хотя и была написана по реальным событиям того времени в середине 1990 года, но в ней предвосхищены многие явления, которые тогда ещё только назревали не только