Отшельник. Марина Варламова

мку далекого соснового леса и мечтал… Вся жизнь была впереди. В голове роилась уйма планов. Казалось, что все пути перед тобой открыты, все двери отворены нараспашку. Только нужно захотеть, и весь мир ляжет перед твоими ногами. А как же иначе, когда тебе стукнуло только семнадцать?

      Ветер стих вовсе. На зеркальной водной глади отобразился мой образ. Снизу на меня смотрел старик с взлохмаченной и давно уже не стриженой бородой и такими же длинными свалявшимися волосами на голове. А мне вчера стукнуло всего-то тридцать лет! В моем теперешнем жилище нет зеркал – ни одного, даже самого маленького осколка. Я никак не могу привыкнуть к морщинистому лицу, к огромным багровым шрамам по всему телу, сломанному носу, к серо-грязной коже и выцветшему, совсем белесому единственному глазу.

      И снова я тяжело вздыхаю и вспоминаю тот злополучный день, поставивший на моей жизни крест. Но прежде ногой я поднимаю со дна ил и разгоняю круги по воде. Ненавистное отражение несколько минут не будет мешать вспоминать…

      Тринадцать лет назад

      Тринадцать лет назад солнечный летний день, как сегодня, не предвещал ничего плохого. С закадычным другом Лешкой мы собирались провести его с большой пользой: поначалу хотели искупаться в речке, походившей в эти июньские дни на лохань парного молока, затем немного выпить для храбрости портвейна и вечером пойти на выпускной в нашу сельскую школу. А на следующий день меня ждал собственный день рождения. И как всегда хотелось подарков, особенно от Юльки Воронцовой. В прошлый раз она подарила необычный подарок, которого вожделенно и тайно я хотел получить. И получил: Юлька подарила себя, и я был счастлив, потому что любил ее еще с третьего класса.

      Планы наши были нарушены сразу, начиная с первого пункта. По пути к реке, на свою беду, мы повстречали Андрюху Крюкова – нашего классного дебила, дегенерата и известного на всю округу задиру. Уже изрядно принявший на грудь, он уговорил нас зайти к нему в особняк и, так сказать, приготовиться основательно к предстоящему празднику прощания с детством. Но по виду и поведению Андрея было заметно, что с детством он расстался еще в седьмом классе, когда, налакавшись в стельку отцовского виски, в пьяном забытье он изнасиловал соседскую десятилетнюю девчонку. И только его отец – большой начальник в какой-то государственной конторе – помог ему избежать тюремного срока. Неважно это теперь. Для меня же судьбоносными стали часы, проведенные в этом проклятом доме.

      Отнекиваться было бесполезно. Перечить однокласснику-бугаю, у которого один кулак будет с моих два, в нашем классе читалось очень даже опрометчиво. А идти на выпускной с синяком под глазом совсем не хотелось. Мы недолго отнекивались, и уже через пять минут на огромной крытой веранде его дома стояла и выпивка, и закуска. Здесь я в первый и, наверное, в последний раз в жизни попробовал виски. В общем, выпили, закусили, вспомнили годы учебы и обговорили предстоящий выпускной вечер. Но все же неуютно чувствуешь себя в роскошном особняке в три этажа, когда всю жизнь прожил с бабкой в старом домике на одну пенсию. Я толкнул плечом Лешку, тот понял, и мы засобирались восвояси.

      Крюкова потянуло на сентиментальность. Распустив нюни, он битых полчаса клялся в верной дружбе после школы, распылялся обещаниями пристроить нас, непутевых, в разные институты на выбор.

      – Знаете, братаны, как я вас всех уважаю? – шмыгал он носом. – А кто мой батя, вам говорить надо? Все сделаю для своих корешей.

      Мы слушали и поддакивали, стараясь подливать Андрюхе почаще его долбанного самогону, чтобы он быстрее нализался и уснул. Не хотелось портить такой чудесный день в обществе пустобрехи и чванливого выродка. После третьей рюмки Андрюхе и вправду стало не до нас, он начал бормотать бессвязные слова, и мы с облегчением вздохнули и подались к выходу.