ами и пристройками разбрелись, кому куда вздумается, не признавая классической архитектуры и уважая только переулки. Одна Центральная улица не позволила строениям самовольничать и расположила их в строгом соответствии плану застройки.
А живёт в Радужном славное, могучее племя лесорубов со всеми чадами и домочадцами. Дружно живёт, иначе нельзя, тайга разночтений книги жизни – ой, как! – не любит. Не любит она и воровства, поэтому пришлого, коль недобрым он окажется, не принимает. Вот и не знают замков двери домов, и всегда они настежь распахнуты доброму человеку.
Наверняка, кто-то скажет, что, мол, читал он о крепких запорах на не менее крепких высоких воротах в сибирских селениях. Так когда это было? В давние времена, когда «бежал бродяга с Сахалина». А в семидесятые двадцатого века всё это осталось только в былинных рассказах да в старых поселениях. Не найдёте вы в Радужном ни бревенчатых двухметровых заборов, ни крепких запоров – тесовыми досками межуются подворья, калитки же запираются обыкновенным крючком и такие низкие, что перемахнуть через них даже ребёнку ничего не стоит.
Всякое бывает среди людей: и ссорятся они, и мирятся, кто-то уезжает в поисках лучшей доли, кто-то приезжает.
А невидимый фотограф бродит по таким вот глухим леспромхозовским посёлкам, чтобы высветить яркой вспышкой своего аппарата перекрёстки судеб простых людей, отделённых непроходимой тайгой от всех благ цивилизации, и запечатлеть на плёнке памяти. Зачем? Затем, чтобы, глядя на эти снимки, молодёжь узнала, как и чем жило поколение их отцов и дедов, а отцы и деды вспомнили свою молодость.
Исчадие ада
Повесть
Глава 1
Как часто люди делают изгоем того, кто говорит правду в глаза. А зря! Ведь такой человек никогда не ударит в спину.
За какие такие великие прегрешения наказал их Господь Бог этим исчадием ада, никто из жителей Радужного не знал; единственная информация свидетельствовала, что Лена Чумакова воспитывалась в детском доме и приехала к глухой бабке Иванишихе, своей дальней родственнице. А может, и вовсе не родственница та бабка была, потому что о вылившейся на её голову седьмой воде на киселе тоже ничего не ведала. Но Лене одинокая старушка была рада, и зажили они ладно да дружно.
Угловатая девушка-подросток, резкая в движениях, оценках и суждениях, непримиримая, неуступчивая всякому роду несправедливости, Лена резала правду-матку в глаза всем, невзирая на чины и лица, за что и сыскала славу первой поселковой скандалистки. А потом кто-то сократил её фамилию, и стала Лена Чумакова Ленкой-чумой.
Красотой девушка похвастаться не могла, но и дурнушкой её назвать язык не повернётся. В общем, таких девушек много, однако большие карие глаза да открытая улыбка заставляли многих парней желать её. Только вот не всегда желаемое совпадает с действительным, и отторгнутые поклонники начали бахвалиться друг перед другом придуманными победами. Особенно изощрялся в подробностях Петя Губинин. Ну, для посёлка это в порядке вещей, странно было другое – острая на язычок и быстрая на расправу Лена не устраивала разборок и даже не пыталась доказать обратного, а только посмеивалась: «Сплетни – пища для деревни, и пока я живу здесь, деревня с голоду не вымрет».
Не раз заведующая столовой, где Лена работала поваром, возмущённо выговаривала ей:
– Почему молчишь? Подойди и врежь в харю этому мерзавцу! Ты же можешь!
– Могу, – соглашалась девушка и тут же добавляла:
– Но не буду. Я сделаю по-другому. Надо только подходящий момент выбрать.
Слово своё девушка сдержала.
В прокуренной раскомандировочной, где водители лесовозов получали путёвки, стоял хохот – Петя в очередной раз расхваливал Ленины сексуальные достоинства, и никто не замечал давно уже стоявшую в дверях саму героиню сюжета. Дослушав до конца байку о себе, она подошла к парню, нежно улыбнулась ему и выдала буквально следующее:
– Петя, что я в постели хороша, об этом уже весь посёлок знает. Но почему ты скромно помалкиваешь о других моих выдающихся качествах? О моём долготерпении, например? Припомни-ка, дружок, сколько мне пришлось ждать, пока ты в своих штанах что-то нашёл? А как долго мне пришлось ждать, чтобы это «что-то» ещё и заработало? Увы, не дождалась. Механизм-то оказался бракованным…
Ещё раз улыбнувшись оторопевшему Пете, на этот раз сочувственно, Лена ласково потрепала его по щеке и вышла из кабинета.
Гробовая тишина взорвалась громовым хохотом.
Только Толя Ильиных не смеялся – он неожиданно для себя под хохот мужиков влюбился в эту странную, такую не похожую на других отчаянную девчонку.
После такого срама Петя обходил Лену стороной. Притихли и все остальные, ранее девушку «имевшие». Более того, они молили Бога, чтобы посёлок поскорее и навсегда забыл об их фантазиях. А женщины, матери взрослых сыновей, в их числе находилась и своенравная Ильиниха, при скандалах желали друг другу иметь